Драфт

– Вам обоим оно было нужно. Но молю, скажи, что больше – нет.

– Это уже не от меня зависит, Эбби.

– Поверь, – усмехается она, – от тебя.

Я улыбаюсь. Впервые за долгое время. В груди разливается тепло от мысли, что увижу его. Смогу прикоснуться. Вдохнуть родной аромат вишни.

– Пойдем, матч вот-вот закончится. Нужно успеть до конца.

Киваю и следом за ней направляюсь внутрь.

Яркие белые софиты освещают огромную арену, полностью заполненную болельщиками в разноцветных джерси. Сегодня здесь проходит финальная игра плей-офф, в которой на льду встречаются «Орлы» Лос-Анджелеса и «Тигры» Детройта.

Понятия не имею, что такое плей-офф, но, видимо, что-то невероятно крутое, учитывая количество людей на трибунах. Не знаю, как давно началась игра, ведь я никогда прежде не смотрела хоккей и уж тем более не была в ледовом дворце. Но атмосфера здесь сравнима с теми мурашками, которые проносятся по телу, когда ты приходишь на концерт. Гул болельщиков и азарт в их глазах будоражат кровь.

Мы занимаем места на трибунах, где уже сидят друзья Эштона, которых мне представляет Эбби, но от волнения я не запоминаю всех, а затем устремляю взгляд на лед, пытаясь отыскать его. И когда нахожу, сердце пропускает удар. На нем белое джерси с орлом на груди, на плече номер восемнадцать, на голове шлем с прозрачным визором, сквозь который мне хочется увидеть сияние его глаз, но тщетно. Он двигается слишком быстро.

Сейчас Эштон несется к воротам противника, и я тяжело сглатываю, любуясь тем, как величественно он выглядит на льду.

Боже, как я скучала.

Не знаю, сколько сотен раз я порывалась увидеть его и наорать. Приехать к нему и избить кулаками за свое разбитое сердце. Или просто позвонить и молчать в трубку, как маньяк в «Крике», пытаясь силой мысли передать ему всю свою боль. Но не делала этого, прекрасно понимая, что стоит мне увидеть его или даже просто услышать родной голос, как я сорвусь.

Мне нужно было время, чтобы попрощаться с прошлой версией себя. Время для того, чтобы принять, что не все мужчины такие ублюдки, и я могу попробовать довериться. Мне нужно было время побороть свой страх. Эштон – не мое лекарство. Я должна была излечиться без него, чтобы впустить его в свое сердце.

И сейчас… я просто хочу его обнять. Крепко прижаться к его груди. И сказать, что теперь все будет хорошо. Ведь когда я его обниму, все точно будет хорошо.

– До конца игры три минуты! – кричит Эбби.

Три минуты, и я скажу, что тоже люблю его.

Три минуты, а не вечность, которую он был готов меня ждать.

Всего три минуты, и мы проведем вечность вместе.

Когда звучит финальная сирена, гул болельщиков оглушает. Он пронзительным ревом проносится по трибунам. Все вскакивают со своих мест, кричат и обнимают друг друга, радуясь победе своей команды. Я ликую вместе со всеми, поддавшись эмоциям.

– Ты чего сидишь? – вдруг обхватывает мои плечи Эбби. – Пойдем же!

Я смотрю на нее с непониманием.

– Жены и девушки хоккеистов уже давно на льду. – Она кивает в сторону плексигласа.

С губ срывается вздох, и волнение вновь прокатывается волной по телу. Я задерживаю дыхание и на ватных ногах спускаюсь по лестнице. Эбби все это время следует за мной и что-то говорит охране. Вероятно, просит пропустить меня, но я ее не слышу. И это не из-за шума вокруг. Во всем виноват гул в ушах от захлебывающегося пульса.

Оказавшись на льду, я замираю. Сердце колотится громче криков болельщиков. Нужно сделать шаг к Эштону. Сказать ему, что я здесь. Но ноги приросли ко льду. Страх растекается по моим венам. Ужас накрывает с головой. Что, если…

Мысль обрывается сразу же, стоит мне встретиться с Эштоном взглядами. Меж его широких бровей появляется складка, а в глазах читается недоумение. Он трясет головой, словно пытаясь убедиться в том, что я не мираж. Делаю глубокий вздох, точнее пытаюсь, ведь ком в груди мне не позволяет этого, и начинаю коротко и часто дышать.

Эштон разгоняется и сокращает расстояние между нами. Он уже избавился от перчаток и шлема, и сейчас ничего не мешает ему притянуть меня к себе. Его большие ладони обхватывают меня за талию и поднимают в воздух. Я касаюсь кончиком носа – его, пока пальцами обвожу каждую черту лица. Зарываюсь ладонями в его волосы и пропускаю их сквозь пальцы. Слегка отстраняюсь, чтобы найти его взгляд. Мы не произносим ни слова, не в силах поверить в то, что происходящее реально. Смотрим друг другу в глаза, пытаясь отдышаться, словно только что пробежали марафон.

– Я тоже тебя люблю, Эштон. До тебя я не понимала, как это – любить, но теперь точно знаю, что в ту ночь, когда ты забрал меня из бара, ты подарил мне целый мир. Я выбираю тебя. Всегда буду выбирать тебя, – шепчу ему в губы и с отчаянием накрываю их своими.

ГЛАВА 32 BARS AND MELODY – AIN’T GOT YOU

Хлоя