Досужие размышления досужего человека

Иногда из уважения к чувствам других лучше промолчать. Да, Рождество вызывает во мне только раздражение, но я видел, как гимн «Вести ангельской внемли», исполняемый хриплым голосом в сопровождении безбожно фальшивящего корнета и флейты, разглаживал морщины на утомленных лицах и нес надежду отчаявшимся сердцам.

Одна мысль о шумных семейных сборищах на Рождество заставляет нас, интеллектуалов, кривиться, однако что вы скажете об истории, которую поведал мне один мой приятель?

Однажды на Рождество ему случилось гостить в сельской местности у друзей. И вот столкнулся он лицом к лицу с женщиной, которую в городе знавал как весьма доступную. Дверь в маленький коттедж была приоткрыта, а его знакомая вместе с какой-то пожилой женщиной гладила белье; она болтала и смеялась, поглощенная простой домашней работой, нежные белые руки ловко управлялись с утюгом. Тень упала на стол, молодая женщина подняла глаза, и ее лицо будто сказало ему: «Здесь я вас не знаю, и вы меня не знаете. Меня здесь любят и уважают».

Приятель обратился к пожилой женщине – жене одного из арендаторов его друзей – и попросил представить ее компаньонку.

– Моя дочь, – промолвила та. – Она служит в Лондоне и не может часто навещать меня. Но на Рождество всегда приезжает.

– Когда и навещать родителей, как не на Рождество, – ответил мой приятель с ухмылкой, за которую тут же себя возненавидел.

– Так и есть, сэр, – ответила мать, не заметив иронии, – она не пропускает ни одного Рождества, правда, Бесс?

– Ни одного, мама, – ответила дочь и склонила голову над бельем.

Выходит, на несколько дней в году эта женщина оставляла меха и драгоценности, наряды и деликатесы, чтобы пожить рядом с матерью чистой и простой деревенской жизнью. Эти рождественские дни были якорем, который удерживал ее на плаву, не позволяя скатиться на дно, ее последней надеждой на милость.

Да, все доводы в защиту Рождества и рождественских обычаев взывают к глупой сентиментальности. И все же я прожил на свете достаточно долго, чтобы понять: в нашем расчетливом мире всегда останется место для чувств.

© Перевод М. Клеветенко

О времени, потерянном перед прыжком

Вам приходилось наблюдать, как выходит из дому женщина?

Вот как это делает мужчина.

– Я ушел, скоро вернусь, – сообщает он лаконично.

– Стой, Джордж, – кричит жена из задней комнаты, – не уходи! Ты должен…

Шляпы валятся на пол, входная дверь хлопает.

– Я сказала, стой! – повышает голос жена, но больше для самоуспокоения.

Увы, птичка упорхнула!

– Не мог подождать минуту, – ворчит она, выходя в прихожую и поднимая шляпы, – а у меня, как назло, столько поручений!

Женщина не пытается выглянуть за дверь – ей прекрасно известно, что мужа и след простыл. Что за коварный способ уходить из дому, возмущается она про себя. Впрочем, чего еще ждать от мужчин.

То ли дело женщина. О ее уходе знают все, кому не лень. Она не станет тайком выскальзывать за дверь, а прямо и честно заявит домашним о своих намерениях. После полудня, за день до выхода, несколько раз подряд. Впрочем, к чаю она передумает, решив перенести выход на послезавтра. Однако вскоре вернется к первоначальному решению, начнет обдумывать план экстренной помывки головы и в течение следующего часа будет метаться между приступами эйфории и припадками черной меланхолии, вызванной дурными предчувствиями.

За ужином она уговорит приятельницу составить ей компанию. Та поначалу живо откликнется на приглашение, затем вспомнит, что в назначенный день занята.

Занята? Быть того не может!

– А сама-то? Забыла про Джонсов? – спрашивает приятельница.

Невероятно, и как ее угораздило забыть!

– Совсем из головы вон! Надо же, чуть не опростоволосилась. Придется перенести на четверг.

– Но в четверг не могу я!

– Тогда иди одна, дорогая, – заявляет наша героиня таким тоном, словно отказывается от мечты всей жизни.

– И не подумаю! – благородно восклицает приятельница. – Пойдем в пятницу вместе.

– Я скажу тебе, как мы поступим – выйдем пораньше (смелое предположение) и успеем до прихода Джонсов.

Они лягут спать в одной комнате, запасшись лейкой с горячей водой, томимые предчувствиями, что вряд ли переживут эту ночь. И до утра из спальни будут доноситься плеск и разговоры.

Встанут они поздно, злые и невыспавшиеся. И каждая будет уверена, что только неразумие подруги вовлекло ее в эту сомнительную авантюру. За завтраком поминутно будут спрашивать друг друга, готова ли другая. Конечно, обеим осталось лишь завязать шляпку. Потом достанется погоде, не желающей потворствовать их замыслам. После завтрака небо все еще будет покрыто облаками, и дамы решат отказаться от своей затеи. Однако нашей героине позарез нужно выйти из дому!

– А ты можешь остаться, дорогая, – заявляет она приятельнице.

Прежде приятельница колебалась, хочется ли ей выйти, – теперь последние сомнения улетучились.

– Решено, выходим, и хватит об этом! – восклицает она.

– Совершенно незачем под меня подстраиваться! К тому же одна я управлюсь быстрее. Я уже стою на пороге.