Дорогой Аарон

Кто вообще готовит для друга? Я любила своих друзей и сестер, но пока они не попросят, я не стану готовить им завтрак. Разве он не знал, что я недостаточно психически устойчива для подобного? Что мое сердце и без того не на месте? Разве не всему миру известно, что Аарон мой друг и только, и не важно, что хотелось большего…

По тому, как я там сидела, можно было подумать, что никто в моей жизни никогда не был добр ко мне.

Он вероятно уже съел почти половину своей порции, когда понял, что я смотрю на него вместо того, чтобы есть, и начал жевать медленнее.

— Я знаю, что ты любишь яйца, и наверняка ты любишь бекон, так в чем дело? — хрипло спросил он, проглатывая то, что осталось у него во рту. — Но если ты скажешь, что не любишь авокадо, то мне придется переосмыслить концепцию происходящего.

А что сейчас происходит? Общение друзей?

Мы снова вели себя так, будто все было хорошо, будто я не вела себя как чокнутая прошлым вечером, а он не потерялся в своих таинственных мыслях и перестал говорить со мной?

Ну чисто Скарлетт О’Хара: я подумаю об этом позже. Я покачала головой, ведь каждая клеточка моего тела взывала к этому человеку, который всегда следил за тем, чтобы я была сыта, и готовил для меня завтрак. Я хотела его. Хотела так сильно, что едва могла дышать. И…

И не могла его заполучить.

Это был тест? Моя мама всегда бормотала о том, как ее испытывают: ее терпение, кошелек, психическое здоровье. Потом она начинала бормотать о том, что Бог никогда не дает больше того, что человек сможет выдержать.

Может это оно? Испытание?

Может если я пройду испытание этим классным парнем, то смогу надеяться, что позже встречу такого же парня, который полюбит меня? Как же мне хочется, чтобы и меня любили.

— Руби, все дело в авокадо? — медленно произнес Аарон, кусая тост и хмурясь.

Проглотив вопросы и разочарование, я попыталась вспомнить, что должна быть честной. Мне нужно быть честной. Поэтому я произнесла, не ну как произнесла, пропищала:

— Нет, мне нравится авокадо.

Его рот был забит едой. Он моргнул и спросил:

— Уверена?

Ну почему? Почему? Почему он не может быть обыкновенным? Красивым, но не обалденным. Милым, но не великодушным. Понимающим, но не таким терпеливым. Задумчивым, но не настолько.

Мне нужно было вернуться домой. Серьезно, я уже должна была уехать домой, тогда бы у меня оставался шанс нормально жить дальше. Не стоит моей навязчивой персоне добавлять в список своих жертв еще одного человека.

Но осталась сидеть, где сидела.

— На все сто, — заверила я его, заставив себя откусить немного тоста.

Может быть это мое испытание. Может быть, мне просто нужно было пережить эту неделю, и после смогу справиться с чем угодно. Я могу быть его лучшим другом, а спустя какое-то время двигаться дальше, встретить парня, может не такого красивого и милого, но честного и искреннего. А это не так уж мало. С другой стороны, ну почему он при этом не может быть красивым? Кто это сказал?

— Руби… — начал было он, но тут его прервал звонок телефона, раздавшегося из дома.

Здесь был стационарный телефон? Интересно, но я вроде не видела ни одного.

Аарон выругался, поставил тарелку на столик и встал.

— Сейчас вернусь, — сказал он, посмотрел на меня как-то напряженно и почти бегом вернулся в кухню.

Вот честно, не планировала я проявлять любопытство и подслушивать телефонный разговор, тем более, что об этом самом телефоне еще несколько секунд назад даже не подозревала, но любопытство взяло вверх. По большей части из-за того, что мне хотелось посмотреть где этот самый телефон находится. Аарон направился прямо к шкафу рядом с холодильником, который я ни разу не открывала. Видимо он точно знал местонахождение аппарата. Он вытащил белую трубку и поднес к уху.

Вообще-то, я не должна была удивляться, учитывая то, что именно он раскладывал продукты на второй день. Может быть, он осмотрел дом, а может быть, это было то самое место, где они останавливались, когда приезжали в Сан-Блас в прошлом году. Вполне возможно все так и было.

Но я продолжила пялиться на него, когда он ответил нарочито низким голосом:

— Алло?

Может, я и не такая спортивная, как Жасмин, или умная, общительная и красивая, как моя мама и сестра, но я унаследовала от отца превосходный слух, зрение и зубы. Всякий раз, когда я шла на какой-нибудь концерт — вставляла затычки в уши, и все прекрасно слышала. Поэтому, хотя Аарон почти шептал, я слышала его. Изменился не только тон его голоса, но и выражение лица. Прямо в мгновение ока.

Накануне вечером у нас случилось недопонимание, но это было совсем не похоже на то напряжение, пронзившее его тело сейчас. И да, я знала, что он может хмуриться и быть чем-то недовольным, и выражать это недовольство кому-то, но я никогда не думала, что он может говорить вот так:

— Чего ты хочешь?

И если это не было грубостью, ну тогда я не знаю…

Его черты ничуть не изменились, когда он ответил голосу на другом конце провода:

— Я в порядке. Уверен, Колин передал тебе, что со мной все в порядке.

Кто такой Колин?