Дороги, которые нас меняют (СИ)

«Не смей это делать, Малфой! Не смей делать из меня шлюху, которая идёт к тебе добровольно. Не смей даже говорить, что я могу хотеть этого, несмотря на боль, которую ты причинил мне вчера. Не смей даже думать об этом!»

— Тогда попробуй оттолкнуть меня снова, Грейнджер.

Его поцелуй был не похож на предыдущие. Такой же голодный, жадный, ищущий. Но в этот раз — ещё более глубокий, ещё более интимный. И уже знакомый. И в какой-то маленькой, крошечной, практически незаметной степени — нежный.

«Ударь меня. Швырни на кровать. Разорви одежду. Ворвись в меня, наплевав на мою боль. Только не целуй. Не целуй вот так. Не смей этого делать, Малфой…»

Яблоко упало на пол, когда её рука потянулась к его волосам.

Она отвечала. Так робко и неуверенно, сомневаясь в том, что вообще имеет такое право. И он уступал, сбавляя напор, стараясь её не спугнуть.

Её руки взъерошили его волосы, нежными движениями спустились на его спину. Её язык ласкал его губы. И это было так мучительно сладко, что он испугался.

Испугался, что готов не просто взять то, что она предлагала ему уже совсем добровольно, но и отдать что-то взамен.

Драко подхватил её за талию и уложил на кровать. Расстёгивал пуговицы на её блузке, оголяя всё больше и больше кожи, словно светившейся на фоне чёрных простыней. Коже, к которой его притягивало как магнитом.

Она позволяла. Позволяла ему касаться её ключиц, ложбинки между грудей, плоского живота…

Драко встал и стянул с неё юбку, чтобы увидеть такие простые беленькие трусики. Так невинно, несмотря на вчерашний вечер. Так невинно, как будто он не видел её кровь, пролившуюся по его вине.

«Знаешь, как ты сейчас прекрасна, Грейнджер? Как ты прекрасна в своей невинности, словно любая грязь просто не может существовать рядом с тобой.»

Он медленно стягивал трусики всё ниже, наслаждаясь её полувздохом-полустоном.

Она заставила себя забыть, запереть все мысли в голове, полностью отключится от реальности, закрыть глаза и не думать, чьи руки её раздевают.

Попробуй оттолкнуть меня снова, Грейнджер.

Она позволила себе почувствовать, что эти руки больше не причиняли боли — они дарили. Они дарили удовольствие.

Попробуй оттолкнуть меня.

Она выгнулась, когда горячая волна пробежала внизу её живота. Застонала. Едва слышно, не разжимая губ.

Попробуй.

Она протянула пальцы к его рубашке, чтобы тоже прикоснуться к нему.

Она раздевала его в ответ. Так чувственно и плавно. Он почти забыл обо всём, лишь в последний момент остановив её, когда она уже хотела снять расстёгнутую рубашку с его плеч.

Взглянул в её глаза в поисках ответа: посмеет ли она пойти дальше? Но нет, видимо, брюки в этот раз он снимет сам. В этот раз. Потому что потом будет ещё много и много раз. И однажды она это сделает. На этот раз он не будет торопиться.

Он вошёл в неё осторожно, стараясь не доставить лишней боли. Он видел, что она всё равно морщилась, но не отталкивала его, не пыталась отодвинуться.

Первый толчок — и тихий вздох. Второй толчок — ещё один. Мощнее. Глубже. Быстрее. И — её стон, который он поймал губами. Не заглушил — испил до дна.

«Теперь ты чувствуешь это, Грейнджер? Так было предназначено. Ты чувствуешь, Грейнджер? Это пламя теперь горит в нас обоих.»

Он ушёл от неё через час, снова бросая одну. Снова потерянную, снова испуганную. Ушёл, не сказав ни слова, не бросив прощального взгляда. Вообще ничего.

Вот он был рядом: на ней, в ней, вокруг неё, а потом встал, оставляя после себя такую непривычную звенящую пустоту. Оделся, снова становясь самим собой. Закрыл дверь, будто подвёл чёрту.

Аромат ванили всё ещё висел в воздухе, но так и не мог перебить лёгкий неуловимый запах Малфоя.

«Я не должна была. Я не имела право. Я его ненавижу за то, что он меня заставлял. Я ненавижу себя за то, что ему не пришлось заставлять. Я ненавижу, потому что не знаю, что будет дальше.»

Он смотрел, как дверь комнаты, из которой он только что вышел, растворялась. У него было ещё одно незаконченное дело этой ночью. Первая часть плана.

«Я надеюсь, тебе понравилось так же сильно, как мне.

Но не забывай: у этих роз очень длинные шипы, Грейнджер.»

Комментарий к Глава VII

Poets of the Fall

“Passion colors everything”.

========== Глава VIII ==========

— Гермиона? — Гарри поймал её, когда Гермиона входила в Большой зал. — Ты выглядишь гораздо лучше.

Разве это возможно, если раздрай в её душе стал только сильнее?

— Спасибо. Просто я выспалась, — каким-то чудом.

— Я не знаю, как об этом говорить… Но просто, чтобы ты знала… Рон на тебя сильно обиделся. Но я не хочу лезть во все эти отношения между вами…

— Он имеет полное право обижаться.

— И если тебе надо будет поговорить об этом… Ну ты понимаешь… — Гарри отчаянно краснел, запинался, и всё-таки сдался. — То, наверное, тебе лучше обратиться к Джинни.

— Не волнуйся, я не собираюсь тебя грузить своими чувствами. И Джинни тоже.

— Ладно, тогда я побегу к Хагриду. Ему сейчас очень нужна поддержка.

— Что-то случилось? — забеспокоилась Гермиона.

— Да, этот его новый зверь… Ну, из Северной Америки.

— Рэйем?

— Точно. Его зарезали этой ночью.

— Ч-что? Я иду с тобой.