Дороги, которые нас меняют (СИ)

— Кто знает, какие у этого зелья могут быть побочные эффекты? Никто? Может, вы, мисс Грейнджер? Мисс Грейнджер?

— Что? Ох, извините, профессор. Вы что-то спросили?

— Я спросил про побочные эффекты зелья, мисс Грейнджер.

— М-м-м, вы не могли бы напомнить, о каком зелье идёт речь, профессор?

Блейз повернулся к Драко и сказал:

— С ней что-то явно не так.

— Разве? — он покосился на девушку, которая сегодня против обыкновения сидела очень тихо, ни разу не подняв руку.

— Она такая все три урока.

— Ты за ней наблюдаешь?

— Дафна сказала мне, что в своей спальне она не ночевала. И не говори, что ты не наблюдаешь тоже — ты же всё время держишь её в поле зрения: в Большом зале, на всех лекциях, в том числе и сейчас!

— Не понимаю, о чём ты.

Но он действительно наблюдал — не выкинет ли Грейнджер какую-нибудь глупость. Пока нет. И ей хватило ума свести синяки со всех видимых частей тела, и привести себя в порядок. Ну, или относительный порядок.

Блейз тряхнул друга за плечо:

— Драко, блядь, что у вас с ней происходит?

— Почему ты вообще думаешь, что есть какое-то «у нас с ней»?

— Потому что если ты не спускаешь с неё взгляда, то она ни разу не посмотрела в твою сторону. Но всё её тело напрягается, когда ты оказываешься за её спиной. Будто она чувствует твоё присутствие.

Вот как? Ты чувствуешь, Грейнджер?

— Хорошо, тебе я скажу. Помнишь ты сказал, что если я хочу трахнуть Грязнокровку, то просто должен это сделать?

— О нет… — Блейз прикрыл глаза, откинувшись на спинку стула.

— Начинаем приступать к первому этапу приготовления. Возьмите, пожалуйста, все нужные ингредиенты из шкафа… — донёсся до них голос Слизнорта.

Драко встал и тоже подошёл к шкафу — прямо за Грейнджер. А ведь она действительно напряглась. Сжалась. Уронила банку с сушёными жуками. Она так сильно его боится? Так сильно боится того, что повторится сегодня?

Малфой поднял с пола и протянул ей банку, но Гермиона вернулась на своё место, не прикасаясь к ней. Она никогда ничего не возьмёт из его рук.

Зелье, конечно, не получится без этого ингредиента. Ну и что с того? Для чего ей отвар улучшения внимания? Чтобы точно не пропустить никакие детали, когда Малфой будет её снова насиловать?

Она смогла встать с постели только утром. Ей потребовался час, чтобы быть уверенной — на её теле не осталось ни одного синяка или укуса, ни единого следа прошедшего кошмара. Она выпила зелье, заглушившее боль в теле и успокаивающий настой. И только тогда смогла выйти из Выручай-комнаты.

Но она всё ещё ощущала все прикосновения Малфоя. Всё ещё чувствовала как горит кожа в тех местах, которые он трогал. Во рту оставался привкус — крови и его дыхания. В голове снова и снова по кругу прокручивались все его слова.

Постоянно находится рядом с Малфоем, безошибочно угадывать расстояние, которое их разделяет (и каким бы большим оно не было, их объединяет) — это было ужасно. Но ей ещё предстояло главное испытание: разговор с Гарри и Джинни. Разговор с Роном. Как объяснить, что между ними всё кончено, не называя истинной причины? Как встретить его чистый влюблённый взгляд теперь, когда она запятнана несмываемой отвратительной грязью? И как ей продолжать жить, когда больше всего на свете хочется умереть.

***

— Ты знаешь, что я никогда не даю тебе советы, Драко…

— Так не давай их и сейчас, Блейз.

Они сидели в своей гостиной в дальнем углу, наблюдая за тем, как Монтегю разыгрывает сценку «как я сбил с метлы малышку Уизли».

— В тебе что-то изменилось. Я с трудом узнаю своего друга.

— Не понимаю тебя, Блейз.

— Можно, я расскажу тебе одну историю?

Драко закатил глаза.

— Я всё равно расскажу. Моя мать всегда выращивала розы в саду. Особый сорт, который совсем не имел шипов. И я часто играл среди этих цветов. А однажды, когда мы пошли в гости, и я остался поиграть в чужом саду… Там тоже были розовые кусты. И я полез в них. И очень удивился, когда вдруг шипы укололи моё тело.

— Что? И к чему это? Я то надеялся, в кустах тебе встретилась какая-нибудь очень соблазнительная дриада, научившая юного Блейзи всем…

— Драко, — друг прервал его, не дав договорить. — Я хочу сказать, что сейчас я удивлён точно так же. Я не ожидал, что у тебя есть такие острые шипы.

«Ты хочешь поговорить серьёзно, Блейз? Хочешь узнать, что во мне изменилось? Всё. Я никогда раньше не убивал. А теперь я сижу и продумываю детали плана, итогом которого станет моё первое убийство. Первое — но далеко не последнее. Я никогда раньше не трахал девушек, которые меня не хотели. Я выбирал лучших из тех, кто с готовностью раздвигал передо мной свои длинные ножки. А теперь я затаскиваю в постель упирающуюся Грязнокровку. И это ахуенно. Это неразбавленная квинтэссенция наслаждения.

Я чувствую, как что-то рвётся у меня изнутри: желание владеть. Желание властвовать. Желание быть первым. И я им стану. Хочешь, чтобы я сказал тебе правду, Блейз?»

— Я тоже не знал о своих шипах.

***

Первой, кого увидела Гермиона в библиотеке, была Джинни.