Дорогами Пророчества

— Рель!!! — Теперь уже стало заметно, что Кирина, несмотря на деланое спокойствие, держится из последних сил.

— Это ненадолго. — Самочувствие помаленьку если и не приходило в норму, то определенно улучшалось. — Мороки закляты на крови, и, как только она смоется, все вернется на свои места. Догадайся, куда бегут наши зайцы?

— А если их поймают раньше?

— Все зависит от уровня мага... профилирующей школы... там много вариантов. Вряд ли заклинание действует больше суток... плюс-минус пара часов.

— А убьют?

— Ничего страшного, — отмахнулась я, роясь в сумке в поисках, чем бы вытереться. — Они сгорят красивым синим пламенем, как и в случае любого другого заклинания этой группы, нарушенного столь бесцеремонным образом. Зайчиков, конечно, жаль, но нас еще жальче...

Предутренняя прохлада прибавила зубовному стуку бойкости.

— Куда же подевался мой плащ?

Он разоренным гнездом валялся неподалеку.

Данила. Данилка. Данечка... Мой... сын.

Его имя отозвалось гулкой пустотой внутри. Боль утраты мясницким ножом резанула сердце, кромсая его на куски.

Сумка выпала из рук.

Мой Данька!

Как я могла про него забыть?

— Рель! — Девушки бросились ко мне. Кирина успела первой, подхватив меня под локоть и осторожно помогая сесть.

— Рель, что с тобой? — Рядом упала на колени Эона и испуганно переспросила: — Случилось что-то, да?

«Неожиданно случилось материнство. И так же неожиданно прошло. Не мать, а кукушка!» Умеешь ты испоганить все чистое, доброе и светлое.

«Нашлось бы что испортить». Но он был такой...

«Был. Надо будет, еще придумаешь. А если хочешь настоящего — добро пожаловать во дворец. Там тебе сыночка быстро заделают». Тьфу, пошляк!

— Все... все в порядке, — через силу прошептала я, пряча набежавшие слезы за длинной челкой. — Уже лучше... не волнуйтесь.

— Точно? — Кирина настойчиво пыталась заглянуть мне в лицо. — У тебя взгляд был такой... будто умер кто...

Умер.

Да, замечательная вышла бы из меня мать для мессии: даже за выдуманным ребенком уследить не смогла.

— Почему...

— Потому, — зло отрубила я, вставая и подбирая брошенную сумку. — Пойдем дальше или здесь заночуем?

К разговорам о Даньке я еще не готова. Да и вряд ли когда-нибудь буду...

Чащоба с неохотой, но все же отпустила загостившихся путников. Тяжесть поклажи пригибала к земле. Ноги еле приподнимались, цепляясь одна за другую, тело не слушалось, глаза беспрестанно слезились. Спутницам было не лучше. Выбираясь из леса, мы постоянно натыкались на кустарник, деревья и друг друга.

Колдовство до последней крупицы Силы улучшению самочувствия не способствует — нужно взять себе на заметку.

Раскинувшееся до самого горизонта поле выстелило перед измученными путницами коричневую ленту дороги. Нам навстречу, приплясывая, двигалась нарядно одетая и умеренно трезвая толпа местных жителей обоих полов и всех возрастов. Размахивая сахарными леденцами, с визгом и ором под ногами у взрослых путались дети.

— Ах, красавец рыцарь зна-а-атный, — жалостливо голосили бабы, — что же ты невесел? И че-е-его же, и заче-е-е-е-ем же ты го-о-о-о-оловушку повесил... Ой, люли-и-и, люли-и-и-и-и...

— Хорошо, не хозяйство, — сострил кто-то из толпы.

Очередные «люли-люли» потонули в громком мужском гоготе.

— Охальник! — напустилась, было на шутника с кулаками самая голосистая деваха, да притихла, заметив нас.

Народ сбился в кучу. Мужики хмурились, бабы испуганно молчали, пряча любопытную детвору за Материнскими юбками. Наша грязная, оборванная команда, похоже, вызвала у толпы самые нехорошие ассоциации с беглыми преступниками. Повезло, что мужичье не кинулось прибивать нас на всякий случай. Очевидно, о бутылях с недопитой брагой, трепетно прижатых к груди, они беспокоились посильнее, чем о женах и детках.

— Здрасте, — выдохнула я. — Мы тут... мимо... уходим... уже.

— Не-е-е, малец, — протянул кудлатый детина, нехорошо щурясь, — не выйдет. А за-ради праздника глотнуть?

— Благодарствуем, при обете мы, — брякнула я первое, что пришло в голову, и бочком-бочком в обход гуляющих потащила за собой вымотанных девушек. — Святому Конхолу-великомученику...

Толпа опомнилась не сразу, что позволило нам удалиться на приличное расстояние, прежде чем вслед понеслось «Наших не почитают!». Пусть их. Камней все равно было не добросить, а бегать по жаре да под хмельком никто и не собирался. Тем более в отсутствие вдохновляющей на сей подвиг погони.

— Что за праздник с утра пораньше? — не удержалась я от вопроса, когда крики изрядно подвыпивших селян стихли в отдалении.

— Надельник-месяц встречают, — пропыхтела мне в спину Эона. — Отец всенепременно пирушку закатывал, чтобы удача стороной не обошла, Единый добром не обидел, а торговля ширилась и... Неужели добрались?