Дорога, которой нет

– Надеюсь, Ирочка, вы мне не откажете, – Наталья Борисовна сложила ладошки так, будто собиралась помолиться, – естественно, все, что созреет на участке, берите деткам. Клубника, помидоры, огурчики, все-все берите, не стесняйтесь, иначе пропадет. Я знаю, Гортензия Андреевна божественно закатывает…

– Что есть, то есть, – подтвердила Ирина, – а вы надолго уезжаете? Случилось что-то?

Наталья Борисовна отмахнулась:

– Тьфу-тьфу, Ирочка! Все у нас в порядке и даже лучше, просто сидели-сидели с Валерием Алексеевичем да и решили махнуть в отпуск на море, а то жизнь практически прошла, а я так ни разу в Крыму и не побывала, мечтала только. Нас месяц не будет, ничего? Не слишком для вас будет обременительно?

Ирина с жаром заверила, что эта легкая обязанность ее совершенно не затруднит, что тоже было не совсем правдой. С рождением Жени она не то чтобы поглупела, но стала рассеянной и забывчивой, приходилось напрягаться, чтобы помнить очевидные вещи, а теперь еще целый месяц держать в голове чертов соседкин парник. Больше всего хотелось пожелать всем огурчикам и помидорчикам провалиться в преисподнюю, но ради добрососедских отношений еще и не то приходится терпеть.

Стараясь не выдать своего раздражения, Ирина предложила Наталье Борисовне чаю. Та согласилась и, с аппетитом поедая остатки любимого зефира Ирины, который ей хотелось бы оставить для себя, с удовольствием предавалась мечтам об отпуске, которого у нее никогда не было. То сын был маленький, и врачи не советовали менять климат, то Валерию Алексеевичу не давали отпуск летом, то Степан Андреевич ваял очередной шедевр и ни секунды не мог обойтись без помощи любимого редактора. А потом Наталья Борисовна свыклась с амплуа дачницы, вросла в грядки и ни о чем другом больше не мечтала.

– Ну зато теперь я, как выражается молодежь, оторвусь по полной, – соседка зажмурилась от удовольствия, – самолет, море, виноград, кофе на набережной… Боже, дождаться не могу!

Ирину вдруг поразила страсть, с которой соседка говорила о такой безусловно приятной, но в общем прозаической вещи, как отпуск. Ах, бедные советские женщины, если даже вполне обеспеченным из них банальная поездка в Крым представляется сказочным приключением… Ирине немедленно стало стыдно, и она повторила, что будет приглядывать за участком, но теперь сказала это искренне.

– Только открыть и закрыть, – Наталья Борисовна с тоской посмотрела на последнюю зефиринку, но брать не стала, – да еще, может быть, Тимуру напомнить, чтобы полил.

– Тимур парень обязательный, если обещал, то сделает.

Соседка задумчиво кивнула:

– Да, нехорошо мы с ним тогда обошлись. Нехорошо… И жену его несчастную жаль до слез.

– А вы ее знали?

– Видела пару раз, – Наталья Борисовна поднялась, – ну спасибо за угощение и за помощь, Ирочка! Пойду собираться. Ах, дорогая моя, доживете до моих лет, так узнаете, что сложить чемодан – это целая эпопея.

Ирина вышла проводить ее на крыльцо. Хотелось спросить про аварию и про загадочного друга Никитина, но соседка душой была уже там, в Крыму, сосредоточена на том, что взять с собой в дорогу, и чувствовалось, что от разговоров на другие темы она попросту отмахнется. Поэтому Ирина только пожелала ей счастливого пути и хорошего отпуска.

– И вам счастливо оставаться, Ирочка, – сказала Наталья Борисовна с неожиданным чувством, – мне было очень приятно с вами общаться все эти годы, и я искренне надеюсь, что у вас все сложится хорошо.

Ирину встревожил этот внезапный пафос, поэтому она немедленно посмотрела на ногти левой руки (гарантия от сглаза, рецепт Гортензии Андреевны) и украдкой плюнула через левое плечо, а вслух сказала, что надеется, что за время отсутствия Натальи Борисовны в ее жизни ничего не изменится.

– А дальше вы сами все увидите, – заключила она со смехом.

– Конечно, Ирочка! Это я так… Просто боюсь летать и перед рейсом на всякий случай прощаюсь с близкими людьми как навсегда.

Ирина сказала, что самолет – это самый безопасный вид транспорта, о чем ей известно не понаслышке.

– Да-да, но человеческие страхи иррациональны. Все будет хорошо, и я вернусь, но, Ирочка, на всякий случай, – Наталья Борисовна склонилась к ней и таинственно понизила голос: – Если что, помните, урожай ваш.

Ирина категорически потребовала от соседки прекратить пораженческие настроения, на том и расстались.

* * *

Тимур старался брать дежурства в выходные, чтобы не отсвечивать на даче, когда там собиралась вся семья, но эти суббота и воскресенье оказались по графику свободными.

Это было не очень хорошо, Тимуру до сих пор было немножко стыдно перед Ириной за то, что они с Кириллом весь вечер прошлой субботы цедили пивко и предавались воспоминаниям, в то время как друг должен был посвятить семье редкие свободные минуты.