Дорога, которой нет

Решив не мешать мужчинам предаваться воспоминаниям, Ирина вынесла в сад шезлонг и устроилась в нем с книжкой, завернувшись в ватное одеяло. Однако буквы на странице не хотели складываться в слова, в голову настойчиво лезли события сегодняшнего утра. Естественно, пропавший снимок никакого отношения не имел к процессу Тимура и смерти его жены, тут даже теоретически нельзя было придумать гипотезу, которая бы их объединяла. Ну не может рентгеновский снимок содержать информацию, ради которой стоит убить человека, хоть ты тресни! Кроме того, оригинал к моменту смерти Ольги Григорьевны уже находился в Минске и не мог ее убить, даже если носил на своих зубах все золото Колчака.

Обычное разгильдяйство, которому никто не удивляется в СССР. Вещественные доказательства и те теряются, целые уголовные дела пропадают, причем безо всякого злого умысла. Стечение обстоятельств.

Только вот какая штука: в судьбе Тимура и его жены этих обстоятельств слишком много. Слишком много странных событий. Смерть жены – раз. Уголовное преследование – два. Сам факт публикации в американском журнале текстов Тимура, которые он туда не посылал, – три. Пропажа интересного рентгеновского снимка – четыре. Каждое по отдельности событие вполне объяснимо, но если вспомнить, что все они произошли с одними и теми же людьми в одно и то же время, то количество переходит в качество. Совершается диалектический скачок или как там это явление называется в марксистско-ленинской философии, которая так и осталась для Ирины абсолютной terra incognitа, несмотря на успешно сданный кандидатский минимум.

В общем, неудивительно, что Гортензии Андреевне не дает покоя вся эта история. Правда, прошло пять лет, Леля умерла, Тимур отбыл срок и вернулся к нормальной жизни. Что бы там ни было, оно осталось в прошлом, так стоит ли ворошить? Есть еще красавица Кира Сухарева, по которой тоже проехались катком. Из перспективной международной журналистки она превратилась в судимого шофера скорой без перспектив высшего образования и карьерного роста, а значит, и удачного замужества. Если учесть, что, по свидетельству Тимура, она просто физически не могла передать его тексты в американское издание, то девушка пострадала совершенно без вины. Просто на ровном месте лишилась блестящего будущего. Только вот беда, копание в прошлом этого будущего ей не вернет.

«В конце концов, я в декрете, – напомнила себе Ирина, – и чего точно не обязана, так это разбирать старые уголовные дела. Что было, то прошло. Если процесс Тимура был инспирирован не только общим идиотизмом и желанием выслужиться перед начальством, а имел какую-то более тонкую и злую подоплеку, то теперь ее точно не найдешь. Так что забудем. Разве что пообщаемся с папой Сухаревым, как собирались, и точно забудем».

Отдав себе такое распоряжение, Ирина встала с шезлонга и, продолжая кутаться в одеяло, вернулась на веранду. Там оглушительно несло вяленой рыбой, а Тимур стоял, позвякивая пустым бидоном, в глубоком раздумье – мчаться ли на станцию за добавкой или хватит на сегодня.

– Конечно, съездите, Тимур, – сказала Ирина, стараясь не дышать, – вы просто обязаны уничтожить эту воблу.

Кирилл засмеялся:

– За это не переживай, Ирочка.

– Так я поеду? Вы не будете сердиться, что мы тут бесчинствуем сидим? – спросил Тимур, робко переминаясь с ноги на ногу, как школьник.

– Разве это бесчинства?

– Да уж, если с прежними сравнить… – Кирилл закатил глаза и причмокнул. – Вот раньше бывали оргии так оргии, а теперь что?

Тимур потряс перед его носом бидоном:

– Вот что. Когда переходишь с портвейна «три топора» на разливное пиво, понимаешь, что молодость прошла.

– Ничего не прошла, – Кирилл встал из-за стола, – погоди меня, вместе поедем. Можно, Ирочка?

– Что ты спрашиваешь.

Кирилл побежал за курткой, а Ирине вдруг страшно захотелось рассказать Тимуру о том, что они узнали сегодня с Гортензией Андреевной. Только Тимур был чуть-чуть пьяный, радостный и умиротворенный от погружения в их с Кириллом общее прошлое. Возвращать его в самую тяжелую пору жизни с ее стороны было бы жестоко.

* * *

После длинной серии вызовов, когда они шесть часов не заезжали на станцию, диспетчер дала их бригаде немного отдохнуть. Кира сделала себе большую чашку кофе с молоком, растянулась на диване в холле, но не успела сделать первый глоток, как прибежала бледная от волнения Валя и театральным шепотом сообщила, что ее спрашивает «один человек».

Кира тоже взволновалась, чуть не расплескала кофе от мысли, что Тимур пришел ее проведать, дрожащими руками, но быстро соорудила себе гладкую балетную кичку, надела свежую запасную футболку и выбежала на крыльцо. Увы, «одним человеком» оказался всего лишь Славик Кунгуров.

Он стоял в картинной позе, облокотившись на капот новенькой «девятки», сильный, раскованный, в черных джинсах и футболке. Ничего удивительного, что Валя после встречи с ним пребывала на грани обморока.

Кира подошла к нему, не пытаясь скрыть своего разочарования.

– Что-то случилось? – спросила она, не здороваясь. – Хочешь вызвать бригаду в частном порядке?

– Зачем? – не понял Слава.