Дорога, которой нет

– Например, прокапать. Снять запой.

– А, в этом смысле? – он засмеялся. – Нет, я теперь человек ученый, стараюсь в своем доме до этого не доводить. Просто хотел тебя проведать. Ты не звонишь, не заходишь, хотя обещала.

– Не обещала.

– Ну как же… Впрочем, не будем спорить. Я рад, что с тобой все в порядке, а то волновался. Ты как, не надумала?

– Что конкретно?

– Работать вместе. Я надеюсь, ты не собираешься всю жизнь баранку крутить?

Кира пожала плечами и ничего не ответила.

– Правда, Кира, мы живем в уникальное время. Сейчас успех и деньги буквально на земле валяются, только подбирай.

– Ну так подбирай.

Слава усмехнулся:

– Стараюсь. Но видишь ли, одного таланта мало…

«Особенно, если его реально мало», – рвалось у Киры с языка, но нечеловеческим усилием воли она сумела промолчать. Только гримаску состроила, скосила глаза, мол, понимай как хочешь.

– Зевать нельзя, Кира, эта форточка в свободный мир может захлопнуться в любую секунду, тут кто что успеет прихватить, тот с тем и останется. Ты давно не в тусовке, не видишь, что наше маргинальное сборище потихоньку превращается в серьезный бизнес, и я хочу в него не с голой задницей войти. Я уже слишком старый, чтобы забесплатно малолеток вгонять в экстаз и самому балдеть от этого.

– Дело говоришь, – кивнула Кира и обернулась на здание скорой. Никто не махал ей, не звал на вызов, только в окне торчало бледное Валино лицо. – Только не пойму, при чем тут я?

– Здрасте! У тебя связи такие, что никому из наших не снились!

– Какие связи, Слава? – Кира расхохоталась. – Разве что в гараже. Приходи, если машинка сломается, так и быть, попрошу, чтобы посмотрели без очереди, а больше у меня нет нигде знакомых.

– А как же твой отец?

Кира нахмурилась:

– Мы не общаемся.

– Серьезно?

– Абсолютно.

Славик почесал в затылке. Видно было, что он озадачен по-настоящему, не в состоянии понять, как это родной отец с родной дочерью и вдруг не общаются много лет.

– Нет, ну какие-то контакты у вас должны быть…

– Нет.

Он заглянул Кире в глаза:

– Прости, но не поверю. Кровь не водица.

– Не верь, дело твое. Я пойду, Слава, работа ждет.

Он вдруг аккуратно, но крепко взял Киру за руку. Ладонь его была теплая и сухая, с твердыми мозолями от гитарных струн.

– Послушай, Кира, времена реально изменились, – сказал Славик вкрадчиво, – сейчас за такое уже никого не ругают и не наказывают, а даже наоборот. Посмотри хоть на Солженицына, уж такой был враждебный враг, что немцам страшно показывать, а теперь буквально пророк и спаситель отечества! Времена меняются, Кира, это я тебе серьезно говорю! Кто это поймет, тот получит все, а остальные так и будут вот так…

Презрительным движением подбородка Славик показал на обшарпанные бетонное крыльцо, три припаркованных возле него рафика скорой, на Шереметьеву с Акопяном в измятых от напряженной смены халатах, вышедших покурить, на Валю в окошке…

– Вот так, – повторила Кира.

– Серьезно, Кир, будешь говорить с отцом, намекни, что у нас есть тема, на которой очень круто можно навариться.

– Если буду, то намекну. Только вряд ли в этой жизни, – сказала Кира.

– Кира, ты сейчас не мимо золотой жилы проходишь, а тупо не поднимаешь с пола слиток золота из-за своего дурацкого упрямства.

Кира попыталась высвободить руку, но Славик только крепче сжал ее кисть:

– Подумай! Ну ладно, допустим, вы в плохих отношениях, но любому отцу приятно, когда дочь богатая, особенно если самому при этом можно наварить деньжат. Или, ты думаешь, мало дураков, мечтающих о мировой славе?

– Это риторический вопрос?

Слава засмеялся:

– Естественно. И вся эта полоумная армия слетится к нам, когда узнает, что у нас есть выход на серьезные западные агентства.

– Ты бредишь.

– Давай встретимся и в спокойной обстановке серьезно поговорим.

Он все еще не выпускал ее руку, и Кира вспылила:

– Знаешь что? Ты нас подставил и после этого приходишь, как святой, и предлагаешь бизнес мутить? Спасибо, но я снова на скамью подсудимых не хочу.

Наконец Слава разжал пальцы и отступил.

– Слушай, но если в этом дело… – он сглотнул и пригладил волосы, – если ты думаешь, что это я сдал вас с Тимуром…

– Ну а кто еще?

Славик посмотрел на нее так растерянно, что Кира чуть было не поверила ему.

– В чем-чем, а в этом я не виноват. Наоборот, это я должен на тебя обижаться, что ты втайне от меня провернула такую аферу.

– Ой, прости, пожалуйста, что не докладывала стукачу о каждом своем вздохе. – Кире не захотелось оправдываться и в сотый раз клясться Славику, что ничего она не проворачивала.

– Да понятное дело… Но могла бы посоветоваться, обсудить со мной… Нашли бы вариант, который всех устроил, и ты бы не села, и я бы не огреб адских люлей. Знаешь, как мне от куратора влетело, что я не доложил? Меня самого чуть на зону не отправили. Но я не обижаюсь.

Кира не стала спрашивать, за что, ибо при образе жизни Славы найти достойный повод было нетрудно. Хоть левые концерты, хоть тунеядство, хоть притонодержательство, выбор широкий. Не стала она спрашивать и о том, как ему удалось избежать этой участи, чьей сломанной судьбой он искупил свою вину.