Дорога, которой нет

Ирина заглянула под полог коляски. Женя спал, легонько шевеля губами. Егор с Володей во сне были очень серьезные, как будто понимали, что совершают важнейшее действие – растут. А у младшего личико такое, будто ему снится радость… «Вот тоже человек, который лишил другого человека карьеры, – подумала она весело, – чему этот другой человек очень рад и даже счастлив».

Заглядевшись на сына, она чуть не пропустила мимо ушей следующие слова Гортензии Андреевны:

– Не будем делать поспешных выводов, пока не пообщаемся со старшим Сухаревым, но пока все это дело представляется крайне подозрительным. А сами понимаете, одно подозрительное событие в жизни человека бросает тень на все, что с ним происходит. В частности, на внезапную смерть жены. Жены Тарнавского.

– А тут да, одно усиливает другое, – поспешно согласилась Ирина.

– Вот именно! Ну, слушайте. До дома остался примерно километр, как раз успею изложить все, что узнала.

Выяснилось, что старушка давно планировала операцию, которой дала кодовое имя «Давление». Выяснив у Тимура, что по воскресеньям в приемном покое всегда дежурит древняя бабка-терапевт, на глазах которой выросло и состарилось все ныне живущее население городка, Гортензия Андреевна попросилась к ней на консультацию. Тимура, конечно, слегка смутил способ передвижения, посредством которого немощная старушка хотела добраться до медицинской помощи, но, в конце концов, если человек бодр и весел, это еще не значит, что он здоров.

Итак, в семь утра Тимур со старушкой сели на велосипеды, и операция «Давление» началась. Бабка-терапевт оказалась из того же теста, что и сама Гортензия Андреевна, только курила и ругалась матом, а в остальном один в один. Бутылка коньяка, преподнесенная вместо традиционной шоколадки, окончательно скрепила дружбу, поэтому, покончив с обследованием Гортензии Андреевны и пользуясь традиционным затишьем воскресного утра в приемнике, старушки сели пить чай. Сначала решали важнейший вопрос, кто большие козлы, родители учеников или пациенты, но вскоре разговор не без мягкого нажима Гортензии Андреевны перетек на Тимура и его семейные обстоятельства. Что Тимур, что его жена были любимцами коллектива. Неподготовленного человека Ольга Григорьевна Лапшина могла отпугнуть резким нравом, но быстро становилось понятно, что за показной грубостью скрывается золотое сердце. В общем-то, и грубости как таковой не было, Лапшина никого не оскорбляла, а с теми, кто ниже по должности, была безукоризненно вежлива. Тимур, наоборот, был всегда веселый, радостный и приветливый до легкой слащавости, так что молодые люди прекрасно дополняли друг друга. Главное, оба были в работе рьяными и безотказными. Что в конце концов роковым образом сказалось на здоровье Ольги Григорьевны. Терапевт не дежурила в тот день, когда умерла Лапшина, но по рассказам коллег предположила, что у молодой женщины развивался сахарный диабет. Пока организм имел резервы бороться, Ольга Григорьевна, как всякий уважающий себя врач, не обращала внимания на свое недомогание, списывая его на усталость от переработок, но беременность привела к резкой декомпенсации и развитию комы. Если бы молодая женщина пусть не лечилась, но хотя бы знала о наличии у себя диабета, ее почти со стопроцентной вероятностью удалось бы спасти. Или она быстро поела бы что-нибудь, или ей немедленно бы ввели глюкозу и купировали коматозное состояние.

Но, к сожалению, есть вещи, которые невозможно исправить.

Был еще вариант анафилактического шока, потому что Ольга Григорьевна из-за низкого гемоглобина колола себе курс витаминов, но, во-первых, это была далеко не первая инъекция этого препарата, а, во-вторых, при анафилаксии клиника другая, и на вскрытии обнаруживаются специфические изменения, позволяющие поставить конкретно этот диагноз. Так что версия нераспознанного сахарного диабета первого типа казалась наиболее реалистичной всему врачебному корпусу, но администрация решила не углубляться в эту тему, вплоть до того, что кровь, взятая посмертно, удивительным образом оказалась негодна для исследования. Смерть врача на рабочем месте сама по себе ЧП, а если этот врач еще на ранних сроках беременности, то могут последовать серьезные оргвыводы. Если, например, выяснится, что женщина встала на учет в женской консультации, а там проморгали диабет, а руководство больницы не перевело ее на легкий труд, то головы никто не сносит. В итоге решили, что самое безопасное – списать на острую коронарную смерть, а что сосуды идеальные, так, простите, спазм венечных артерий еще никто не отменял.

– Вот, Гортензия Андреевна, все и выяснилось, – вздохнула Ирина, немного разочарованная такой банальной разгадкой, – просто диабет начался из-за беременности, а бедная женщина не обратила внимания на симптомы, потому что была деморализована арестом мужа. Решила, что недомогание от беременности и от нервов…

Гортензия Андреевна кивнула и со словами «вы правы, Ирочка» покатила коляску в сторону дома. Ирина опешила:

– Вот так вот права, и все?