Дорога, которой нет

Утром Ирина тихонько выскользнула из постели, как только сын загулил, переодела его и приложила к груди. «Все-таки незаменимая вещь – грудное вскармливание, – улыбалась она, – особенно в полевых условиях… Все эти соски кипятить, бутылочки, а тут захотел ребенок есть, а ты достала, и готово. И полезно вроде бы, врачи говорят, это лучше, чем смеси. Ради здоровья детей не жаль потерять пару зубов и набрать, ладно, не будем уточнять сколько, килограммчиков. Лучше бы, конечно, обойтись без них, но вроде бы Кириллу я и такая нравлюсь…»

Ирина посмотрела на спящего мужа и глупо хихикнула. Господи, какое счастье понять, что любовь – это не про добиваться, достигать и соответствовать. Любовь – это просто быть.

Кирилл будто услышал ее мысли во сне, улыбнулся, вздохнул и натянул одеяло на голову.

– Спи, спи, – шепнула Ирина и прикрыла ему оголившуюся пятку.

Внизу заскрипели половицы, это встала мама.

На маленькой тахте зевнул, потягиваясь, Володя.

Начинался новый день.

Кирилл спал как убитый, и Егора, очевидно всю ночь проведшего с книжкой, она так и не добудилась к завтраку. Мама ворчала, что каша остынет и «чем они вообще всю неделю занимались», а Ирина думала, ну и пусть.

Утреннее солнышко, так бодро светившее в окно, вдруг скрылось за тучами, небо насупилось в предчувствии дождя, так что Ирине самой захотелось нырнуть под одеяло, в теплую норку рядом с мужем.

Только проблематично проделать такой фокус, когда у тебя трое детей, двое из которых еще совсем несмышленыши. Посадив Женю в манежик, а Володе выдав его любимые карандаши и альбом, Ирина собрала мясорубку и принялась крутить мясо на котлеты.

Володя вполне узнаваемо нарисовал кота и приступил к изображению машинки, когда на веранду вошла Гортензия Андреевна, шумно радуясь, что ей удалось пробежать с электрички до дождя.

– Как я рада, что вы приехали! – воскликнула Ирина.

Старушка улыбнулась и расцеловала своего любимца Володю, который со всех ног бросился к ней.

Мясорубку заело. Ирина изо всех сил налегла на ручку, так что задрожал стол, но это не помогло. Пришлось отвинчивать решетку и снимать намотавшиеся на нож белые жилы.

– Вот полюбуйтесь, Гортензия Андреевна, что за мясо!

– Скажите спасибо, что оно вообще в магазинах есть.

– Да уж, с этим бардаком непонятно, что дальше будет, – сказала мама, входя, – на каком питании придется расти нашим деткам.

– Ох, не говорите, Мария Васильевна!

Мама с Гортензией Андреевной сердечно обнялись.

– Ира, я постирала пеленки, – произнесла мама сурово.

Ирина напряглась, ожидая «полный таз накопила, лентяйка», но мама всего лишь сказала, что не видит смысла вешать белье на улице, потому что с минуты на минуту пойдет дождь.

– Не волнуйся, мам, я в бане развешу, сейчас, только мясо докручу.

– Я сама, готовь спокойно. Гортензия Андреевна, попьете чайку с дороги? Я поставлю.

Мама внимательно посмотрела в миску, где лежало мясо:

– Да, судя по количеству жил, корова была мастером спорта по легкой атлетике. Говядина вся сейчас такая, но все-таки можно выбрать, а Кирилл, как мужчина, схватил первый попавшийся кусок, не глядя.

– Мария Васильевна, гляди не гляди, а все равно тебе подсунут. Никогда вы мясника не обхитрите, даже если вдруг попадется хороший кусок, к нему непременно надо подложить какую-нибудь гадость, – запечалилась Гортензия Андреевна. – Какую-нибудь жилу или кость, которая анатомически расположена вообще на другом конце коровы…

Ирина кашлянула и многозначительно покосилась на Володю, с победоносным видом сидевшего на руках у Гортензии Андреевны. С его точки зрения такие разговоры должны казаться людоедскими.

– Короче говоря, все хуже и хуже становится с продуктами, – прошептала мама, – если так дальше пойдет, то скоро мы, не дай бог, до карточек докатимся.

– Мам, ну ты что! Какие карточки в мирное-то время! – засмеялась Ирина. – Наоборот, скоро у нас будет как в Америке, сплошное изобилие. Какие хочешь продукты. Устанем еще выбирать.

Мама с Гортензией Андреевной посмотрели на нее совершенно одинаковым взглядом, жалостливо, как на дурочку.

– Ну правда, просто сразу ничего не бывает, – горячилась Ирина, налегая на ручку мясорубки, – урожай должен взойти, коровы вырасти…

– Поживем – увидим, – вздохнула мама.

Тут за окном послышался шелест шин по гравию, это приехал со смены Тимур. Ирина с удовольствием посмотрела в окно, как он соскакивает с велосипеда на ходу, по балетному изящно перекидывая ногу через раму.

– Смотрите-ка, успел проскочить, – сказала мама, – я-то боялась, его, бедного, ливнем накроет.

Докрутив котлеты, Ирина решила, что имеет право вознаградить себя за такой титанический труд кружечкой чая с молоком. И для лактации полезно.

Философски заметив, что кто не успел, тот опоздал, мама подала Тимуру остатки гречневой каши, любезно разогрев ее на сковородке с лучком, Ирина даже чуть-чуть приревновала к такой заботе, но подавила в себе недостойные чувства.