Доминум

Стоило догадаться. Теряя память, мы теряем часть себя. А я утратил слишком много.

– Я рада, что ты все осознал. Хотя бы сейчас.

– Но Антарес… моя кровь… что с ней не так? Почему лишь я могу вернуть Антареса? И почему ты призвала меня в Соларум?

– Потому что у нас не было времени ждать, пока протекторы отыщут тебя своими силами. А что до крови… – Она потупила взгляд. – Ты скоро и сам все узнаешь. Не я должна тебе об этом рассказывать. Все ответы будут там, на другой стороне.

Не зная, что еще спросить или сказать, я просто посмотрел на Луну.

– Я правда хочу загладить свою вину…

Она вдруг обняла меня. Это далось ей нелегко.

– Не могу поверить, что делаю это, – проворчала она возле моего уха. – Когда ты не узнал меня в первый раз, я так и подумала, что мое присутствие от тебя скрывает амулет или манипуляция. Но после столкновения в Аргентионе… я правда считала, что ты предал наш план и просто решил завладеть силой Антареса, потому и сдал меня Поллуксу. Ты всегда был обижен на эквилибрумов. Мне думалось, что тебе взбрело в голову попытаться менять порядки при помощи Верховного. Но я знаю, как меняются души после потери воспоминаний. Возможно, твоя жертва оказала тебе услугу.

Протекторы нашлись на том самом берегу, где меня атаковали падшие. Они уже собрали дрова для погребального костра и положили на него Арию. Уж не знаю, кто из них был знатоком по строительству погребальных сооружений, но вышло хорошо. Они даже высушили древесину и создали немного горючего для розжига. Лицо падшей накрыли ее же курткой. Когда мы появились, костер только собирались поджигать. Луна осталась среди деревьев, я же встал рядом с товарищами.

Дан неуверенно переминался с ноги на ногу; Стеф шумно выдохнул, доставая зажигалку.

– Наверное, надо что-то сказать, – тихо предложила Фри.

Водолей задумчиво посмотрел на маленький огонек.

– Да к черту.

Он швырнул зажигалку на дрова, и пламя быстро по ним расползлось, стрелами вырываясь в холодный воздух и озаряя безликий серый берег. Искры летели к небу, и, проводив их взглядом, я потрясенно уставился вверх. Тучи местами разошлись, и там, среди небосвода, горели звезды, которые словно только зажглись, но на самом деле сверкали всегда. Созвездие Розы вернулось на место.

– Ты узнал, что хотел? – шепотом спросила Фри.

Я с тяжелым сердцем посмотрел на блокнот. Чужая рука выводила в нем строки, кто-то иной изливал свои мысли. Я открыл первый разворот, где все еще чуть разборчиво значилось:

«Говорят, чем выше взлетаешь, тем больнее падать. Тогда я вознесусь так высоко, что никогда не познаю земли».

Не я писал это. Другой человек. Тот, с которым моя дорога навсегда разошлась.

– Да. Узнал, что Лэстрада не просто стерла мне память. Она спасла меня.

Я долго глядел на звезду, украшавшую обложку дневника, а затем с легкостью бросил его в костер. Бумага начала чернеть и сворачиваться. Огонь оглушительно трещал в ночи, навсегда стирая из этого мира двух ушедших из него людей.

Часть III Я обещаю ждать

Глава XXX Путь, избранный не нами

Пока все подчиненные, в том числе и протекторы, пытались уловить хоть какие-то следы монструма или приспешников Зербрага, Альдебаран вновь удалился в кабинет посла, приказав беспокоить его только в крайнем случае. Хоть в чем-то приземленные начали слушаться звезд, хотя до этого сплотились против самого Света, когда одному из них начала угрожать опасность.

Сделав несколько шагов, Альдебаран вновь зашелся в кашле, упершись рукой в стол. Его состояние резко ухудшилось. Совсем недавно все было хорошо, а теперь…

Его взгляд уперся в одно из широких зеркал с подсвеченными гранями. Он всматривался в свою сгорбившуюся фигуру, потом подошел ближе к ледяной поверхности. Может, транзитный поток сработал неправильно и отнял у него слишком много сил? Стоило бы вернуться назад, здесь Альдебарану никто помочь был не в силах. Да и он сам, похоже, вскоре мог выбыть из строя…

Эквилибрум снова согнулся от кашля, и, только когда боль прокатилась по ребрам, он в смятении открыл глаза. Как же ему сразу не пришло в голову? Он уже сталкивался с такими симптомами на службе в Армии. Подрагивающей рукой Альдебаран отстегнул накидку и ворот мундира, отвел в сторону воротник рубахи и с потрясением уставился в зеркало. Там, на белых ключицах, переливалось едкое зеленое пятно, словно мерзкая клякса, светящимися отростками уходившая в вены.

– Нет, как же… – выдохнул он.

– Ты успел поклясться ей душой. Неосмотрительно. Ты так хочешь служить хоть кому-то…

Альдебаран ошеломленно обернулся и увидел Зербрага. Он словно всегда здесь стоял – вальяжно и спокойно, привычно сложив руки за спиной. Это все еще был лишь имаго, а не настоящая звезда. Но даже этой копии удалось воссоздать пренебрежительность и упрек в пустых сияющих глазах.