Домби и сын

— И вотъ этотъ несчастный корабль былъ настигнутъ черезъ нѣсколько дней такою дурною погодой, какая случается только разъ въ двадцать лѣтъ, моя радость, не болѣе. На берегу ураганы съ корнемъ вырывали лѣса, сдували цѣлые города, и были на морѣ въ тѣхъ широтахъ такіе вѣтры, что ни одинъ корабль, даже самый крѣпкій, не могъ устоять противъ нихъ. Нѣсколько сутокъ, говорили мнѣ, несчастный корабль велъ себя отлично, исполнялъ свою должность храбро, моя радость; но при одномъ ударѣ почти всѣ его болверки были сбиты, руль и мачты сорваны, лучшіе матросы выброшены черезъ бортъ, и онъ былъ оставленъ на произволь ураіана, который между тѣмъ часъ отъ часу злился все сильнѣе и сильнѣе, вздымая волны огромными горами, вертѣвшими и разбивавшими этотъ несчастный корабль, какъ хрупкую раковину. Каждое черное пятно въ этихъ водяныхъ горахъ было обломкомъ корабля или живого человѣка, и вотъ, моя радость, погибъ весь экипажъ, разбился вдребезги несчастный корабль, и никогда не покроются зеленой муравой могилы людей, перелетѣвшихь черезъ бортъ въ пучины глубокаго моря.

— Они не всѣ погибли! — вскричала Флоренса, — кто-нибудь спасся? Кто же это?

— На борту этого несчастнаго корабля, — продолжалъ капитанъ, вставая со стула и дѣлая рукою энергическіе жесты, былъ одинъ юноша, прекрасный юноша, — такъ мнѣ разсказывали, — который въ своемъ дѣтствѣ любилъ читать и разговаривать о храбрыхъ подвигахъ во время кораблекрушеній — я слышалъ его, о! сколько разъ я его слышалъ! — И вотъ онъ припомнилъ эти подвиги въ свой роковой часъ, и въ ту пору, какъ самыя дюжія головы, самые старые и опытные моряки оробѣли, потерявъ присутствіе духа, онъ, то есть, этотъ прекрасный юноша, пребылъ твердъ и веселъ. Не потому остался онъ веселымъ, что некого ему было жалѣть и любить на сухомъ пути, a потому, что онъ родился на свѣтъ такимъ веселымъ. Какъ сейчасъ смотрю на его лицо, когда былъ онъ только что ребенкомъ… ахъ, что это былъ за ребенокъ! Благослови его Богъ!

— И онъ спасся! — вскричала Флоренса. — Спасся ли? говорите, говорите!

— Этотъ храбрый парень… — сказалъ каписганъ — Да смотрите на меня прямѣе! Не загляіывайте туда…

Флоренса едва имѣла силу повторить — отчего же?

— Оттого, что тамъ ничего нѣтъ, моя радость, — сказалъ капитанъ. — Не робѣйте и держите голову противъ вѣтра, — все пойдетъ хорошо. Будьте тверды Вальтера ради, котораго мы всѣ такъ любимъ. — Долго этотъ парень работалъ изо всѣхъ силъ наравнѣ съ самыми лучшими мореходцами, и весь экипажъ слушался его, какъ адмирала, потому что онъ одинъ только не боялся ничего и не произносилъ никакихъ жалобъ; но, наконецъ, настало время, когда не было уже никакой работы, и вотъ они, то есть, этотъ прекрасный юноша, да помощникъ капитана, да еще одинъ матросъ — они только и оставались еще въ живыхъ изъ всего экипажа — привязали себя къ корабельному обломку и понеслись по волнамъ глубокаго моря.

— Они спаслись! — вскричала Флоренса.

— Дни и ночи носились они по этимъ безконечнымъ водамъ, пока, наконецъ… ахъ, да не смотрите же туда, изумрудъ мой драгоцѣнный! Тамъ рѣшительно ничего нѣтъ! — пока, наконецъ, не наѣхалъ на нихъ одинъ корабль и не принялъ ихъ на бортъ: двое еще дышали, a одинъ былъ мертвый.

— Который?… — воскликнула Флоренса.

— Не тотъ прекрасный юноша, о комъ моя рѣчь.

— О, слава Богу! слава Богу!

— Аминь! — возразилъ капитанъ. — Не робѣйте, моя радость, и держитесь крѣпче! Еще съ минуту, не больше. — На этомъ кораблѣ они совершили длинное путешествіе, чуть ли не по всему протяженію карты, и во время этого путешествія матросъ умеръ, a тотъ молодой человѣкъ остался въ живыхъ и…

Не зная самъ, что дѣлаетъ, капитанъ Куттль воткнулъ на оконечность своего кркжа кусокъ булки и, приставивъ его къ огню, безпрестанно началъ оглядываться на Флоренсу съ величайшимъ волненіемъ на лицѣ. Булка горѣла вмѣсто топлива.

— Остался въ живыхъ, и?… — повторила Флоренса.

— И воротился на родину на томъ же кораблѣ и… не робѣйте, моя радость… и вышелъ на берегъ, и въ одно утро тихонько подоигелъ къ дверямъ своего дома, чтобы сдѣлать наблюденіе надъ своими друзьями, которые считали его потонувшимъ, какъ, вдругъ, онъ отвалилъ опять, когда неожиданно…

— Неожиданно залаяла собака? — добавила Флоренса съ живосгью.

— Да, — проревѣлъ капитанъ. — Держись крѣпче! Смѣлѣй! Не оглядывайтесь покамѣстъ — смотрите вотъ сюда: на стѣну!

На стѣнѣ подлѣ нея обрисовалась тѣнь человѣка. Флоренса отскочила, оглянулась и испустила пронзительный крикъ: позади нея стоялъ Вальтеръ Гэй!