Дом железных воронов

Передав испачканную полоску одному из солдат Сильвия, Лазарус поднимает мою руку и нюхает, затем проводит носом по моему запястью и костяшкам пальцев, замирая на мгновение – на слишком долгое.

Чувствует ли он запах ворона на моих пальцах? Чувства фейри острее, чем у людей, но могут ли чистокровные отличить запах перьев мифического существа от запаха утки?

Мой пульс учащается, вибрируя в груди. Поскольку уши у фейри острые не только на вид, я скрываю свою тревогу за сарказмом:

– Я умру, целитель?

Когда он выпрямляется, янтарные глаза Лазаруса обращаются ко мне.

– Не сегодня, синьорина.

Не могу сказать, угроза ли это или простое замечание. Я знаю, что не бессмертна – ни одно существо на этой Земле не бессмертно, – но достаточно ли у меня времени на жизнь?

Он поднимает пальцы к самому верхнему обручу на правом ухе и трет камень, прозрачный и желтый, как древесный сок, пока кончики его пальцев не покрываются мазью, которую он прикладывает к моей ране. Прикосновение заставляет меня вздрогнуть.

Пока он лечит меня, его глаза закрыты, а грудь вздымается от дыхания, такого же сильного, как волны, которые пенятся и разбиваются о скалы, окружающие Монтелюче. Я никогда не плавала вокруг континента, но слышала рассказы рыбаков, которые держатся поближе к берегам Люче, чтобы не платить пошлину Глейсу за плавание по их более спокойным водам.

На моей верхней губе выступает испарина. Я слизываю ее, сосредоточившись на чем угодно, кроме агонии, пульсирующей в моих венах.

– Почти готово. – Фейри, должно быть, замечает влагу, покрывающую мою кожу, потому что говорит успокаивающим тоном.

Я сглатываю. Почти оказывается еще одной минутой. Ему потребовалось столько же времени, чтобы исцелить Данте. Мое тело исцеляется медленнее, потому что я только наполовину фейри?

Когда Лазарус убирает руки, моя кожа снова гладкая и здоровая. Остается только засохшая кровь, но он заставляет ее исчезнуть, покрывая всю мою руку огнем фейри.

Я снова вздрагиваю:

– Обязательно было поджаривать мою руку?

Его подбородок опускается.

– Да, дитя.

Сердце, которое остановилось в горле, когда он провел носом по костяшкам моих пальцев, теперь учащенно колотится.

Учуял ли он запах ворона или железа в моей крови?

Если он расскажет деду о первом, то приговорит меня к смерти. Я бы, конечно, опровергла, но что, если дом обыщут? Даже если ворон сможет превратиться в дым, они его поймают. В конце концов, его однажды уже поймали этими шипами.

– Что такого было в ее крови, что так выбило тебя из колеи, Лазарус? – Голос дедушки вырывает меня из глубины моих мыслей.

Взгляд целителя в последний раз блуждает по мне, прежде чем подняться на Юстуса.

– Мне показалось, что я почувствовал запах куркумы. Я задавался вопросом, почему в Люче она обрабатывала открытую рану средством, разжижающим кровь.

– Вероятно, это дело рук Цереры. Она любительница готовить натуральные средства.

Хотя его комментарий раздражает меня, ложь Лазаруса раздражает еще больше, потому что целитель знает один или даже оба моих секрета, и, как упоминал Энтони, секреты являются опасным оружием в нашем мире.

Что он сделает с моими?

Глава 27

В сопровождении генерала, командора и шести солдат я путешествую по концентрическим островам, составляющим Изолакуори. В отличие от Тарекуори и Тарелексо, полоски суши здесь изогнуты.

Каждый раз, когда узкая дорога поворачивает, я готовлюсь к грандиозному зрелищу, но меня встречает все больше листвы и цветов. Только когда мы достигаем каналов между островами, пространствно расширяется. И все же, вместо того чтобы смотреть вперед или по сторонам, я рассматриваю прозрачную воду, текущую под золотыми мостами.

Данте однажды сказал мне, что в подводный фундамент Изолакуори вварены решетки, надежно защищающие от змей и лодок. Так они превращают водные пути в места для купания королевской семьи и высокопоставленных членов общества. Он даже сказал мне, что вода ежедневно обрабатывается химическим веществом из Небба, которое уменьшает соленость.

Если бы только они могли сделать наши каналы безопаснее! Но боги запрещают высшим фейри делать что-либо, что могло бы принести пользу низшим. Если подумать, змеям нужна соль, так что, вероятно, будет лучше, если они не выльют какой-нибудь таинственный раствор Небба на нашу сторону канала.

Высокие кусты, усеянные экзотическими цветами, превращаются в живые изгороди. Наконец начинают появляться здания. Первое, гигантское мраморное сооружение с колоннами, – Храм Святых Фейри. Хотя на нашей стороне канала есть два места поклонения, ни одно из них не столь огромно и блистательно, как это.

Конечно, храм Тарекуорина великолепен, но камень испещрен прожилками и потускнел от воздействия соленых брызг. Что касается нашего, он скромный и небольшой, построен из дерева, выкрашенного под камень, со сколотыми скамейками и выступающими балками.

Несмотря на то что моя свита не ведет меня через храм, я мельком вижу его стеклянную крышу – единое стекло, которое простирается на необъятное пространство, – шедевр волшебной архитектуры.