Дом железных воронов

– Полагаю, я должна быть благодарна, что ты будешь действовать как мое оружие и щит, но я была бы признательна, если бы ты не совершал убийства необдуманно, особенно от моего имени. Как только наши пути разойдутся, эти смерти падут на мои плечи. – Данте простит предателя, но он слишком правильный, чтобы простить убийцу. – Одно дело, когда на моих руках перья, Морргот; совсем другое – когда на них кровь.

Ворон перестает хлопать крыльями, но все же остается в подвешенном состоянии, дрейфуя, как облака, окутывающие гору. Последовавшее за этим затишье оказалось напряженнее, чем предшествовавший ему шум.

Скоро жара станет невыносимой, а обещанный мной ручей все еще далеко. Мы должны идти.

– Мы не прогуляемся по твоему городу?

А потом ты убежишь обратно к своему ненагляднному принцу со всеми нашими секретами? Я думаю, что нет. Кроме того, у тебя нет крыльев.

– Я вполне могу пешком дойти.

Единственный способ попасть в мой город – это полететь.

Он уже уносится прочь на ветру, от которого веет ароматом тропиков – горячего песка, мокрых листьев и сладких фруктов.

– Тогда как все твои последователи-люди попадают туда? – Я осматриваю потолок, прежде чем перевести взгляд на его темную фигуру среди позолоченной синевы и сочной зелени.

Я думала, что вид на восток захватывает дух, но вид на запад за облаками… он не похож ни на один пейзаж, который я когда-либо видела. Изумруд вырезан в виде гигантских листьев вместо маленьких, аквамарин пенится на фоне полумесяцев песка, таких бледных, что они напоминают рассыпанный сахар, а яркие оттенки – пурпурный, мандариново-оранжевый и солнечно-желтый – борются за то, чтобы затмить друг друга.

Тареспагия блестит от яркого солнечного света и колышется в прохладном воздухе.

Бархатная морда толкает меня в плечо, выводя из задумчивости. Я глажу Фурию по носу, и конь наклоняется в ответ на мое прикосновение.

Я вздыхаю:

– Здесь красиво, правда?

Конь раздувает ноздри. Я воспринимаю это как согласие.

Как и всегда, Фэллон.

– Я рада, что ты не такой капризный, как он. Не думаю, что смогла бы справиться с двумя сварливыми компаньонами.

Я глажу коня по шее, затем ставлю ногу в стремя и подтягиваюсь. Тело скрипит, как корпус лодки в бурном море, срывая с губ стон.

Я рада, что мы направляемся к ручью, но что бы я только не отдала за пуховую перину.

– Эй, Морргот, ты сказал, что будет жарко. – Фурия бежит быстрой рысью, от которой у меня дрожат кости. – Может, мы могли бы остановиться в тени и вздремнуть? Или, еще лучше, в таверне со спальнями.

Мы отдохнем.

– В таверне? – Я хочу, чтобы он сказал «да», но надеяться, что Морргот сделает или скажет то, чего от него ждут, все равно что надеяться получить обратно украденный спрайтом медяк.

Поскольку я безумно оптимистична, я решаю воспринять его молчание как «может быть». И затем, когда мое тело раскачивается, как густой тропический лес, я начинаю мечтать о таверне, и, клянусь, я чувствую запах шипящего масла, на котором жарятся яйца, и вкус сладких булочек, подрумянивающихся в соседней духовке.

Пожалуйста, пусть это не будет плодом моего изголодавшегося воображения.

Хотя запах хлеба и яиц сохраняется, я понимаю, что он у меня в голове, когда мы бредем через пышные рощи, окутанные туманом, и на протяжении многих километров не находим ни хижины, ни единой живой души. Облачный покров не смягчает жару, которая ощущается как влажная тряпка, прижатая ко рту и носу.

Пропитанное потом и туманом, мое солнечное настроение тускнеет.

– Ты сказал, что мы доберемся до ручья утром, а уже далеко не утро.

Я сказал, что мы доберемся до Тареспагии.

– А как насчет ручья?

Отдыхай, Фэллон. Мы почти на месте.

– Отдохнуть? Где?

Там, где ты сидишь.

Вот и все мои мечты о таверне и кроватях. Ворон приносит мне еще ягод, они едва ли утоляют мой голод, но я не жалуюсь. У меня нет на это сил, и вскоре я отдаюсь на волю судьбы. И когда я просыпаюсь…

Я думаю, что, возможно, все еще сплю.

Глава 51

Вода бурлит.

Я чувствую влагу на своем носу.

И солнечный свет, восхитительный, яркий солнечный свет.

Морргот привел нас к оазису.

Не то чтобы я в нем сомневалась, но… Нет, я сильно сомневалась.

Он был таким угрюмым с момента, как мы оставили заброшенный небесный город, что я подумала – он попытается украсть часть моего счастья, чтобы уровнять наши позиции.