Дом Цепей

— Разве я говорил, что клинки сделали пардийцы? — усмехнулся старик. — Я упомянул лишь, что последним их владельцем был пардиец. А оружие и впрямь виканское. То были трофеи, доставшиеся ему от «Собачьей цепи».

— Позволь взглянуть на второй нож.

Торговец выполнил просьбу покупателя.

Глаза Калама Мехара (а это был именно он) едва не вылезли из орбит. Он быстро совладал с собой, однако старик успел заметить перемену и молча кивнул:

— Да, дружище. Представь себе…

Лезвие второго ножа, тоже черненое, украшала тончайшая инкрустация из серебра, имеющего странный янтарный оттенок. Калам догадался, что это сплав с отатараловой рудой.

«Оружие клана Ворона, принадлежавшее отнюдь не простому солдату, — подумал он. — Эти ножи висели на поясе виканского командира».

Старик засунул первый нож обратно и слегка постучал пальцем по лезвию второго.

— А ножичек-то заговоренный. С примесью отатараловой руды. Древняя магия.

— Ошибаешься, старик. Виканская магия совсем не древняя.

— Однако у этого погибшего виканского воина был особенный друг. Возьми нож в руки. Обрати внимание на отметину вон там, у основания рукоятки. Ее окружают кольца змеиного хвоста.

Нож оказался на удивление тяжелым. Впадины для пальцев на его рукоятке были сделаны в расчете на руку гораздо крупнее человеческой. Пардиец вышел из положения, обвив рукоятку тонким кожаным ремешком.

«Кто же изначально держал этот нож? Наверняка какой-нибудь фенн или теломен-тоблакай. Старик прав: друг у виканца и впрямь был особенный. Самое скверное — мне знакома эта отметина. Я даже знаю, кто наделил оружие магической силой. Боги милосердные, какими странными кругами движется жизнь!»

Торговаться из-за ножей было бессмысленно. Старик уже многое понял и без слов.

— Назови свою цену, — произнес Калам.

Морщинистое лицо расплылось в улыбке.

— Эти ножички — весьма дорогой товар. Можно сказать, украшение моей лавки.

— Согласен. Но если вдруг случится так, что сюда заглянет виканец, который окажется сыном прежнего владельца ножей… сам знаешь, в жизни всякое бывает… сомневаюсь, что он заплатит тебе золотом за отцовское оружие. Уж лучше я его опережу, так что не сдерживай свою алчность и называй цену.

— Тысяча двести.

Убийца достал мешочек и протянул его хозяину лавки. Торопливо развязав тесемки, старик заглянул внутрь.

— Какие странные камушки. Я еще не встречал бриллиантов с… тенью, — сказал он. — Только слышал про них.

— Тень и делает их особенно ценными. Надеюсь, об этом ты тоже слышал.

— Да. Но ты дал слишком много. Хватит и половины.

— Надо же, честный торговец попался!

— Теперь это редкость, — невесело усмехнулся старик. — Нынче многое стало редкостью.

Калам смотрел, как хозяин лавки считает бриллианты.

— Похоже, мятеж подорвал всю имперскую торговлю.

— Да, друг мой. Дела везде идут неважно, а у нас в Г’данисбане и того хуже.

— Это почему же? — удивился Калам.

— Да потому, что наши отправились осаждать Б’ридис.

— Б’ридис? Это же старинная горная крепость. И кто в ней засел?

— Малазанцы. Часть из местного гарнизона, остальные из Эрлитана и Пан’потсуна. Отступали с боями к холмам. Конечно, это тебе не «Собачья цепь», но несколько сотен человек набралось.

— Стало быть, малазанцы все еще держатся?

— Да. Только, думаю, скоро им все равно конец придет… Ну вот, друг. Я беру ровно половину бриллиантов. А остальные спрячь понадежнее, и пусть боги сопровождают тебя.

Калам взял ножны. Ему было не слишком весело, но он все же заставил себя улыбнуться.

— И тебя пусть они тоже сопровождают, господин, — сказал он торговцу, мысленно добавив: «В этом можешь не сомневаться. Порою боги почти наступают нам на пятки».

Убийца покинул лавку и, пройдя немного, остановился, чтобы пристегнуть ножны. Вскоре виканское оружие скрылось под телабой. Тот нож, что потяжелее, оказался под левой рукой.

Г’данисбанские улицы поражали непривычной пустотой. Калам шел, продолжая раздумывать о своем новом приобретении.

«Два виканских ножа. Принадлежали ли они одному хозяину-виканцу? Неизвестно».

Ножи явно были парными, однако различие в весе озадачило бы каждого, кто вздумал ими сражаться.

«Впрочем, фенн не почувствовал бы особой разницы; ведь оружие делалось под его руку. А вот узор явно виканский. Возможно, ножи предназначались в подарок или же это была плата за услуги. И все-таки, кто мог их носить? Сам Колтейн? Едва ли. У него был один длинный нож, совсем простой. Эх, узнать бы поближе того проклятого теломен-тоблакая…»

Однако, увы, это было невозможно: высший маг Беллурдан по прозвищу Сокрушитель Черепов давно мертв.

«Круги, — мысленно повторил Калам. — Все движется по кругу. И теперь вдруг появился этот дом Цепей. Снова Увечный Бог… Какой же ты глупец, Котильон. Когда пленяли Увечного Бога, ты ведь был там. Так почему же еще тогда не прикончил этого мерзавца? Интересно, а Беллурдан тоже там присутствовал?»

Неожиданно Калам вспомнил, что не спросил у старика, что же случилось с этим пардийцем, «истребителем призраков».