Дом проклятых душ

Хм… Да ведь именно после встречи с этнографичной Ирочкой на Почтовом съезде Маше приснился сон, от которого она и одурела, можно сказать. Правильно бросила Марусенька: «Дури хватит…»

Марусенька сказала, что они с Глафирой сестры, что Глафира такая же, как она. Только глаза желтые!

Бог (черт?) с ними, с глазами, но ведьмы вполне способны наводить на людей морок, то есть сновидения, которые тоже можно сравнить с мороком!

Значит, Маша клюнула на приманку Глафиры, а Марусенька старалась ее спасти?

Но зачем она нужна Глафире, чтобы ее заманивать в Завитую, и почему Марусенька помогала – ну реально помогала! – не совершить роковых оплошностей в Завитой, уберечься от Жуки, а потом заставила ее войти в дом в Завитой именно тогда, когда из него можно было выйти на Почтовом съезде? Марусенька ее буквально вытолкнула в реальную жизнь, не загадочная старуха виновата, что Маша туда снова лезет.

Гав, кстати, тоже пытался ее спасти от призраков Завитой – сначала туда не пускал, потом подвел к дому, потом вместе с Марусенькой заставлял туда войти…

Так, у нее два союзника и два противника.

Глафира помогает Жуке. Почему? Тоже надеется на процент с клада?

Смех и грех…

А кстати, почему Жука буквально под дулом пистолета (или обреза, не суть важно!) увел Машу из дома-хаба (вот же привязался дурацкий термин!) и почему посулил, что она еще увидит Горностая?

Он что, предвидел, что Маша ударится в бега, снова начнет прорываться в Завитую, а значит, в проклятый дом?

Господи, да как же надоело ничего не понимать в этой истории! Как же надоело тешиться своими эфемерными догадками, которые, вполне возможно, не имеют вообще никакого отношения к действительным причинам происходящего?!

Внезапно раздался собачий лай и спугнул стаи недоумений, которые так и метались в бедной, усталой Машиной голове.

Девушка принялась с надеждой озираться, ожидая, что произойдет некий «день сурка» и Гав возникнет на том же самым месте, где возник вчера. Однако тут же до Маши донеслись чьи-то голоса, и она поспешно отступила за куст цветущего лесного жасмина, который почему-то называется чубушником.

Кто это там? Жители Завитой-второй, покинувшие свой призрачный мир, или реальные люди, случайно оказавшиеся в опасной близости от мира нереального?

Кто бы там ни шел, она не собиралась попадаться на глаза этим людям. И сейчас не хотелось бы, чтобы какой-то незнакомый пес вступил в ряды ее обожателей!

На счастье, чубушник благоухал одуряющее, к тому же ветер дул в сторону Маши, и пара немолодых дачников, а также их немолодой пудель прошли мимо прогулочным шагом, не обратив на нее ни малейшего внимания, беседуя о том, как было бы хорошо, если бы такая чудесная погода продержалась подольше. В смысле, дачники беседовали, а пес слушал. Ну а Маша провожала их напряженным и испуганным взглядом.

Они приближались к тому самому дубу, из-под корней которого в прошлый раз полз противный белый туман, сквозь который Маша прошла в Завитую!

Что произойдет сейчас? Поползет туман? Или нет? Если да, значит, дачники попадут в Завитую-вторую? И что с ними там будет? Не пора ли бросаться им на выручку и попытаться остановить?

– Все б тебе кого-нибудь спасать! – проворчала Маша сама себе – а в следующий момент вздохнула с облегчением: дачники миновали дуб, едва не споткнувшись на его корнях, вылезших чуть ли не на тропу, и пошли по ней дальше.

Итак, спасать никого не нужно, спасибо и на том!

Однако не означает ли отсутствие тумана то, что и Маше вход в Завитую закрыт?

Она выбралась из-за куста жасмина (чубушника, нужное подчеркнуть), от запаха которого уже начала кружиться голова, ринулась со всех ног вперед, запнулась о корень дуба – и вздохнула с облегчением: есть туман! Пополз! Вот и отлично! Путь открыт!

Маша была так возбуждена, что почти не ощущала мертвящей сырости, которую источал липнущий к лицу и телу туман.

Да, вход в Завитую-вторую открыт не для каждого. Почему туда могут пройти она и Жука? Только потому, что некогда родились в Завитой-первой? Или это каким-то образом связано с их предками? А может быть, с историей Ивана Горностая?..

Наконец туман рассеялся. Маша оказалась в деревне. Шла как могла осторожно, чтобы никому не попасться на глаза, хотя улицы были практически пусты. Впрочем, в стороне колодца и в огородах вовсю звенели ведра и плескалась вода.

Завитинцы трудились как пчелки… если бывают, конечно, пчелки-поливальщицы.

Маша все-таки не удержалась – свернула к своему родному дому, вернее, его копии. Дотянулась через заборчик до шершавой березовой коры, погладила ее, хозяйственно покачала головой, увидев так и не заклеенную со вчерашнего дня трещину на крыльце. Подождала немного, надеясь, что появится Марусенька, но не дождалась и совсем было собралась уходить, но тут за спиной раздалось всполошенное козье мемеканье.

Маша обернулась – черная коза неслась прочь от нее по проулочку.

«Может, иногда коза – это просто коза?» – с робкой надеждой сказала себе Маша и пошла дальше, иногда оглядываясь, но Марусенька так и не появилась.

И коз больше никаких она не видела.