Дом, которого нет

Любовь из я сдвигает точку на иного.

Ян как-то удержал себя в себе.

Не удержи, с ним вместе бы взлетело

всё, чему он – негласный президент.

И развалился б не один, а вместе с делом.

Инесса в парке, в миг, где падала звезда,

на предложение его сказала: да.

***

Две из сестёр по линии бродили

береговой, исчерченной волнами.

Инь собирала раковины. Ими

обшить хотела платье к сочетанью.

– Мне нужно прояснить один момент.

Чтоб не осталось недомолвок. – Твой букет?

– Я про отца узнала. Он женат

на матери был Яна. – Ну и финт!

Шутница же вселенная у нас!

Тебе всё Вита рассказала? – Да. – И с ним

ты, думая, что кровная родня,

решила всё же… – Да. Он для меня

как нечто, что словами не раскрыть.

– Не сомневаюсь. Хорошо, ага… Пилот

отцом был мне. Пред тем, как хоронить

его, мы познакомились… Я в рот

имела эти шутки, но смеюсь.

– Как фамильярна с божеством ты! – Ну и пусть.

«Король погиб, да здравствует король!»

– Мне нужно знать, что ты не против брака.

– Оставь. Я не стремилась есть с ним соль

пудами. И не отдаю, чтоб плакать.

Он не вещичка, чтоб дарить или терять.

– Не ври, что вы постель с ним разделять

не стали. Сама знаешь, это кончилось…

– С чего бы, интересно? – Как? С ним я.

– И что? На человека монополий кончен век.

Фамилию возьмёшь, и только. Явь

открыта, хочешь – принимай, не хочешь – нет.

Ты с ним на завтрак, я же на обед.

– Ты так спокойно говоришь, как будто

тебе уж всё равно. – На это – да.

– Я помню, как пришла однажды утром

ты. Вся тряслась; в глазу горит звезда…

– Инь, мы с ним мозг совместный образуем.

С кем спит он, думаешь, мне дело есть? Разуй же

глаза! – Скажи, – на этом младшая смутилась, –

какой он… ну… – Как бы со всеми разный, не?

Реакцию с собой сказать я в силах.

Но, сколько женщин, столько и реакций есть.

Все грани одного я существа

не вскрою, им не будучи сама.

Знакома с Идой ты? – Нет. Только слышала.

– Так вот, она прекрасной будет матерью.

Ни я, ни даже ты, взлети хоть выше всех,

не в состоянии собою подменять её.

– К чему ты это всё мне говоришь?

– К тому, что ты, ревнуя, лишь вредишь.

Причём самой себе. Да, поступилась

учёбой, наплевала на мораль,

родство сокрыв от всех, и… мыслишь, милость

сошла в его лице с небес? – Не трать

слов, дорогая. – Чем бы ни был брак,

я защищу тебя. Мне ж не диктуй, жить – как.

– Защита? Нет, спасибо. Громки фразы.

За барабанным боем – пустота.

– Не знаешь ни того, кто мужем назван

будет тебе, ни кто твоя сестра.

Обложка внешняя, без сути, надорвётся.

– Я на коне. Тебе беситься остаётся. –

Произошёл разрыв очередной.

Лора сглотнула, мол, она не ведает.

– Инь, не хочу я ссориться с тобой.

– А мне-то что? Сама увидишь. Редко я

в предчувствиях ошибку совершаю.

Я до конца с ним. Ты же – нет. Вот шаль, на, –

передала сестре, замёрзшей в свитере

одном (от жара не носящей вовсе курток), –

и нет, я не Юнона для Юпитера.

Я просто знаю: ты б перешагнула,

случись что с ним иль… даже и со мной.

Так что, люби, хоть облюбись. А он всё мой. –

Ракушки собраны. Инь встречена их матерью.

Вломилась Лора в залу оружейную.

Не потому, что бурей обратилась вся.

Не потому, что головокружение.

«Проблема в том, что нет проблем давно», –

пока те есть, и ей быть суждено.

Ян развлекался, в деревянный круг

у двéри – со стола ножи бросая.

Воткнулось лезвие с ней рядом. Но испуг

не овладел ей. Есть в таких большая

опасность людях: самосохранение

притуплено. А жажда обострения

всего огромна. Чтоб адреналину

глотнуть, нужны большие дозы смерти.

В карьер, к примеру, завернуть машину.

Иль в гору без страховки влезть. Бессменна

погоня их за риском. Вот теперь:

ещё чуть-чуть, и сгиб бы младший Телль.11

Осклабилась в дверях. Он не успел

и слова вымолвить, как Лора запустила

в ответ потоком их. Болтлив, кто уцелел.

Мертвец уже не столь красноречив. А

ей важно было дать ему понять,

что рано оборону убирать:

– Не претендую для тебя на роль мечты.

Исправно с ней справляется Инесса.

Дом – крепость; тут и Ида, без фаты…

Но, милый мой, твоя жизнь – я. Отвесна

скала, которую мы взяли. Ты и я.

Наших имён враги боятся. И друзья.

Кровавой хваткой взяли этот город.

Теперь им правим. Царь – ничто без царства

и без царицы, воплощения его лишь.

Одна из трёх я – всем в лицо смеялась,

кто собирался от тебя отторгнуть власть.

Ты знаешь сам: с тобой я родилась,

мы вместе стали тем, что мы сейчас.

Не пробуй без меня жить. Не получится.

Жена, любовница… я – смерть твоя. Пока

со мной един, неуязвим ты перед улицей.

Ни нож, ни пуля не коснутся волоска

на голове твоей. Я знаю. Да, без "как".

Я просто знаю, что легла б на амбразуру,

тебя закрыв. Хоть грудью, хоть спиной.

Да, чуть подъехавшая, но отнюдь не дура.

Попробуй, продержись, порвав со мной!

– Не знаю, – Ян ответил, – эти страсти

откуда, но причин им нету. Здрасьте,

пожалуйста… Задумал с Лорой рвать?

Права ты: что имею, взяли вместе.

Глаз Ферзем проколола? Ревновать

придумала моя же смерть – к невесте?

Она с горячки напорола? Может, Инь

и думает, с другими всё, но – веришь, ты ль?

Спроси любого из моих, кто королева,

все, как один, укажут на тебя.

И дело тут не в том, какая с древа

кусала. Мы им целы – ты и я.

Всех радует своим существованьем Инна.

У Иды развивается под сердцем сын мой.