Любовь из я сдвигает точку на иного.
Ян как-то удержал себя в себе.
Не удержи, с ним вместе бы взлетело
всё, чему он – негласный президент.
И развалился б не один, а вместе с делом.
Инесса в парке, в миг, где падала звезда,
на предложение его сказала: да.
***
Две из сестёр по линии бродили
береговой, исчерченной волнами.
Инь собирала раковины. Ими
обшить хотела платье к сочетанью.
– Мне нужно прояснить один момент.
Чтоб не осталось недомолвок. – Твой букет?
– Я про отца узнала. Он женат
на матери был Яна. – Ну и финт!
Шутница же вселенная у нас!
Тебе всё Вита рассказала? – Да. – И с ним
ты, думая, что кровная родня,
решила всё же… – Да. Он для меня
как нечто, что словами не раскрыть.
– Не сомневаюсь. Хорошо, ага… Пилот
отцом был мне. Пред тем, как хоронить
его, мы познакомились… Я в рот
имела эти шутки, но смеюсь.
– Как фамильярна с божеством ты! – Ну и пусть.
«Король погиб, да здравствует король!»
– Мне нужно знать, что ты не против брака.
– Оставь. Я не стремилась есть с ним соль
пудами. И не отдаю, чтоб плакать.
Он не вещичка, чтоб дарить или терять.
– Не ври, что вы постель с ним разделять
не стали. Сама знаешь, это кончилось…
– С чего бы, интересно? – Как? С ним я.
– И что? На человека монополий кончен век.
Фамилию возьмёшь, и только. Явь
открыта, хочешь – принимай, не хочешь – нет.
Ты с ним на завтрак, я же на обед.
– Ты так спокойно говоришь, как будто
тебе уж всё равно. – На это – да.
– Я помню, как пришла однажды утром
ты. Вся тряслась; в глазу горит звезда…
– Инь, мы с ним мозг совместный образуем.
С кем спит он, думаешь, мне дело есть? Разуй же
глаза! – Скажи, – на этом младшая смутилась, –
какой он… ну… – Как бы со всеми разный, не?
Реакцию с собой сказать я в силах.
Но, сколько женщин, столько и реакций есть.
Все грани одного я существа
не вскрою, им не будучи сама.
Знакома с Идой ты? – Нет. Только слышала.
– Так вот, она прекрасной будет матерью.
Ни я, ни даже ты, взлети хоть выше всех,
не в состоянии собою подменять её.
– К чему ты это всё мне говоришь?
– К тому, что ты, ревнуя, лишь вредишь.
Причём самой себе. Да, поступилась
учёбой, наплевала на мораль,
родство сокрыв от всех, и… мыслишь, милость
сошла в его лице с небес? – Не трать
слов, дорогая. – Чем бы ни был брак,
я защищу тебя. Мне ж не диктуй, жить – как.
– Защита? Нет, спасибо. Громки фразы.
За барабанным боем – пустота.
– Не знаешь ни того, кто мужем назван
будет тебе, ни кто твоя сестра.
Обложка внешняя, без сути, надорвётся.
– Я на коне. Тебе беситься остаётся. –
Произошёл разрыв очередной.
Лора сглотнула, мол, она не ведает.
– Инь, не хочу я ссориться с тобой.
– А мне-то что? Сама увидишь. Редко я
в предчувствиях ошибку совершаю.
Я до конца с ним. Ты же – нет. Вот шаль, на, –
передала сестре, замёрзшей в свитере
одном (от жара не носящей вовсе курток), –
и нет, я не Юнона для Юпитера.
Я просто знаю: ты б перешагнула,
случись что с ним иль… даже и со мной.
Так что, люби, хоть облюбись. А он всё мой. –
Ракушки собраны. Инь встречена их матерью.
Вломилась Лора в залу оружейную.
Не потому, что бурей обратилась вся.
Не потому, что головокружение.
«Проблема в том, что нет проблем давно», –
пока те есть, и ей быть суждено.
Ян развлекался, в деревянный круг
у двéри – со стола ножи бросая.
Воткнулось лезвие с ней рядом. Но испуг
не овладел ей. Есть в таких большая
опасность людях: самосохранение
притуплено. А жажда обострения
всего огромна. Чтоб адреналину
глотнуть, нужны большие дозы смерти.
В карьер, к примеру, завернуть машину.
Иль в гору без страховки влезть. Бессменна
погоня их за риском. Вот теперь:
ещё чуть-чуть, и сгиб бы младший Телль.11
Осклабилась в дверях. Он не успел
и слова вымолвить, как Лора запустила
в ответ потоком их. Болтлив, кто уцелел.
Мертвец уже не столь красноречив. А
ей важно было дать ему понять,
что рано оборону убирать:
– Не претендую для тебя на роль мечты.
Исправно с ней справляется Инесса.
Дом – крепость; тут и Ида, без фаты…
Но, милый мой, твоя жизнь – я. Отвесна
скала, которую мы взяли. Ты и я.
Наших имён враги боятся. И друзья.
Кровавой хваткой взяли этот город.
Теперь им правим. Царь – ничто без царства
и без царицы, воплощения его лишь.
Одна из трёх я – всем в лицо смеялась,
кто собирался от тебя отторгнуть власть.
Ты знаешь сам: с тобой я родилась,
мы вместе стали тем, что мы сейчас.
Не пробуй без меня жить. Не получится.
Жена, любовница… я – смерть твоя. Пока
со мной един, неуязвим ты перед улицей.
Ни нож, ни пуля не коснутся волоска
на голове твоей. Я знаю. Да, без "как".
Я просто знаю, что легла б на амбразуру,
тебя закрыв. Хоть грудью, хоть спиной.
Да, чуть подъехавшая, но отнюдь не дура.
Попробуй, продержись, порвав со мной!
– Не знаю, – Ян ответил, – эти страсти
откуда, но причин им нету. Здрасьте,
пожалуйста… Задумал с Лорой рвать?
Права ты: что имею, взяли вместе.
Глаз Ферзем проколола? Ревновать
придумала моя же смерть – к невесте?
Она с горячки напорола? Может, Инь
и думает, с другими всё, но – веришь, ты ль?
Спроси любого из моих, кто королева,
все, как один, укажут на тебя.
И дело тут не в том, какая с древа
кусала. Мы им целы – ты и я.
Всех радует своим существованьем Инна.
У Иды развивается под сердцем сын мой.