Дом, которого нет

– Теперь я буду только помогать им – отнесу и обратно. Когда я засиживаюсь, слишком многое раскрывается, я боюсь, что произойдут сдвиги, что кто-то из нас начнёт форсировать события, изменять их направленность, исключать неугодных людей… Я боюсь… я боюсь исказить действительность, угробить мир! – Лидия отвернулась к окну, закрыв дрожащей ладонью часть лица, глаза её заблестели.

Стас тяжёлой рукой облокотился о холодильник, лоб сморщился, он стоял в раздумьях, принимал какие-то решения, возможно, мучился, что не знает – какое решение принять…

– Так, с сегодняшнего дня я сам буду перемещаться! – Изобретатель засуетился.

– Нет! – вскрикнула Лидия. – Не сейчас, не с сегодняшнего… Дай мне время. Я не могу от них оторваться, ты понимаешь? Это – не сходить в гости к бабке на юбилей, это – разобраться в отношениях с ней, потому что после её смерти этого сделать уже невозможно, всё обрывается! Я хочу понять, почему она ко мне так всегда относилась – хуже, чем к другим внукам, почему с другими она лебезила, конфетами угощала, а меня воспитывала в приказном тоне? Почему она меня так ненавидела, что я ей сделала плохого? Почему именно я, я что самая непутёвая в семье? Я же больше остальных добилась успеха, я получила образование, сделала карьеру… А посмотри на этих любимцев – Таня всю жизнь просидела в домохозяйках, Лиля увязла в этом цветочном отделе – семнадцать лет стоит в одном и том же отделе, Миша бухает – а этот внучок вообще отдельная тема, его она больше всего в жопу целовала, да по головке гладила, а из Мишеньки вырос самовлюблённый пропитой тунеядец! Я понять хочу – почему?

– Ну ты сама же себе и ответила, – остановил её Стас. – Это ты у неё была любимой внучкой, именно тобой она занималась, воспитывала – как ты говоришь. Именно тебе она посвятила большую часть времени и знаний, а остальным достались только конфетки.

Зазвонил мобильник, Лидия нервозно отклонила вызов.

– Думаешь, она всегда такой была – диктатором? – продолжила она. – Я не могу её раскусить, она там кроткая и застенчивая, в рот всем заглядывает… еле отучила обращаться ко мне на «вы». А теперь… достань её фотографию недавних времён… Кого ты там увидишь – старушку «божий одуванчик»? Не-ет… перед тобой предстанет Муссолини, под командованием которого я провела лучшие годы своей жизни.

– Лид, тебе больше нечем заняться, как раскусывать бабку? Что ты застряла в этом прошлом? Ну была она одной, жизнь её побила – стала другой… Думаешь, ты́ не изменилась?

– Не настолько!

– Господи! И зачем я соорудил этот прибор… Моя жена увязла в психике давно почившей бабки… Что я наделал… – Кураев начал ходить, наигранно причитая: – Что я натворил… Разобрать бы его к чертям собачьим, но это будет приравниваться смертоубийству. Моя жена совсем сдвинется по фазе и снова в этом виноват буду я!

Телефон настойчиво добивался, чтобы его взяли, на экране высвечивался один и тот же номер и принадлежал он начальнице. Лидия убрала звук, ещё не придумав, чем отмажется, так как в данный момент время считалось рабочим. Начальница не любила враньё из принципа, но это был не тот случай, вряд ли сотрудница начнёт сожалеть и извиняться, что не ответила по причине странного поведения бабки, закопанной на кладбище, у которой в гостях она недавно побывала.

– Стас, я тебе обещаю, что сегодня вернусь адекватной. Я пересмотрю семейные проблемы, выгоню тараканов из моей головы, расставлю, наконец всё по своим местам. Хватит мне себя терзать, пора вспомнить, что это наука, начну сама вести записи наблюдений. Надо составить график перемещения, буду ходить в определённые дни, а не таскаться каждый день.

– Совсем другое дело! Какой мы составим график?

Лидия сняла с холодильника календарь, чиркнула в нём ручкой.

– Два раза в месяц, начнём с сегодняшнего дня, бабок тоже поставлю в известность – по каким дням, чтобы напрасно не ждали.

– Неужели сегодня ты впервые вернёшься вовремя и в спокойном состоянии: не кинешься к рюмке, не ляжешь смотреть в потолок… Даже не верится… – Муж уставился на неё воодушевлённо, сочтя, что она наконец выздоравливает.

– Можешь подождать меня у стены, – уверила она его. – Пойду по светлому, часа в четыре, отнесу им и обратно. Кстати, я сейчас мотанусь мотков куплю…

– Мотанусь мотков? – Стас заулыбался.

– Пряжу… бабки вязать любят. В тканях на втором этаже пряжа продаётся всякая, любого состава и расцветок. Будут детям вязать шапки, шарфы…

– А-а… Ну и в ткани зайди, отрежь им чего-нибудь…

Лидия повеселела, объяснилась с начальницей, встала, засуетилась по дому. Времени было рано – начало девятого, она планировала успеть многое: сейчас поработает часов до двух, сгоняет в город, к четырём – в сорок второй, по возвращении из сорок второго приступит к генеральной стирке.