Дом, которого нет

Мраморное лицо Алевтины выплыло из темноты с другой стороны, освещаемое лунным светом, проникающим с улицы, проход был свободен. Её дочь, судя по звукам, склонилась над люлькой, и женщина-пришелец двинулась в обратную дорогу.

Одна нога провалилась в яму, выкопанную заблаговременно для весенней посадки многолетников, Лидия чуть не подвернула стопу. Надо было брать левее, подумала она, на тридцать сантиметров ближе к вёдрам с водой. Света в окнах не было, и здесь пришлось пробираться на ощупь. Мрак охватил оба мира. Он начинался сразу за входной дверью, ещё из прихожей она расслышала художественный храп Стаса, подкралась к мобильнику, проверила который час – время было пол первого, вспомнила бабку и её недовольство поздними возвращениями. Лидия переоделась, вышла из ванной, подготовилась ко сну, после чего залезла под одеяло. Что-то изменилось в душе – странное облегчение, она наконец кому-то выговорилась – всё, что удерживала в себе годами вышло из замурованного сердца, улетело в прошлое столетие безвозвратно.

Вспомнился Игорёк – основное звено в цепи её долгих мучений, ей показалась, что она с ним сегодня расквиталась сполна – отрубила от своей жизни пуповину, связывающую их. Она жалела себя – не ту, кем ощущала теперь, а Лиду из прошлого – наивную, неразборчивую, у которой впереди весь пройденный этап пребывания в кошмаре. Для очистки биографии этой неискушённой Лиды она сегодня подготовила тайного агента, снабдила его информацией – остальное зависит от бабкиной смекалки, но она была абсолютна уверена, что та приложит все усилия, чтобы знакомство с Рожновым стало не радостным, а до отвращения отталкивающим. Это уже не впервые: бабка как-то устроила грандиозную травлю на неугодного Лидиного ухажёра, в ход летели самые нелестные оскорбления, Евгения настроила против него каждого, и парень сдался. Причина её агрессии так и осталась невыясненной. Боже мой, подумала Лидия, его ведь тоже звали Игорь.

Изменится ли мир после незначительного вмешательства, после такого маленького иного поворота событий… В будущем единственным спасением во избежание апокалипсиса может стать эвакуация людей, животных и ценных видов растений в прошедшие века, где они смогут начать новую жизнь. Во избежание перенаселения планеты их раскидают в разные века, идеальным вариантом могут стать самые глубокие из них: с девственными территориями, с чистейшей экологией на планете, полные ресурсов. Возможно, Стас – первый, а может и единственный разработчик данного направления, и изменив судьбу своей семьи Лидия рискует повлечь за собой пагубные последствия. Что, если она нарожает ему пятерых, в результате чего Стасу, погрязшему в заботах о детях, не хватит времени заниматься изобретением и блоку не суждено будет появиться на свет?

Ей захотелось при следующей встрече сообщить бабе Ене, чтобы та не вмешивалась в ход событий, пусть всё идёт как идёт, пусть свадьба с Игорем состоится без изменений. Надо перетерпеть короткую чёрную полосу для того, чтобы настала долгая белая полоса. Мысль осеклась, Лидия начала думать, что вся её жизнь – долгая чёрная полоса, как ни старайся, как не меняй события местами…

Утром Стас поднял настроение, воспоминания о сложном периоде её жизни растворились, словно капля горькой настойки в стакане воды. Чем будет больше объём воды, тем незаметнее станет горечь. Лидия вытряхнула из головы скверные мысли, углубилась в текущие дела, отвлеклась – лёгкий душок настойки продолжал чувствоваться, но не настолько выраженно, как накануне.

– Что там твои бабки? Ещё не пора им закидывать авока-а-адо? – Кураев выговорил последнее слово бравурно, сопровождая взмахом руки, как это делает дирижёр. – Ну вот, опять обиделась… Лидуш, я пытаюсь тебя развеселить, а получается обратное.

– Не обиделась… Правда.

Муж убавил громкость галдящего телевизора.

– Чем вы там занимаетесь столько времени? – поинтересовался Стас. – Вчера вернулась в пол первого. И о чём можно столько времени болтать…

– Как ты узнал во сколько я пришла? Ты же храпел на весь дом! – Лидия сразу вышла из состояния апатии и оживилась.

– Я может быть и спал, а компьютер тем не менее продолжал фиксировать – во сколько запустили блок, во сколько он был отключен… Тебе показать – во сколько он был отключен? Знаешь сколько часов ты там проторчала? Блок пахал пять часов напролёт. Я рискую собственной женой, я переволновался, я сдуру принял успокоительную таблетку, а она меня несвоевременно вырубила побочным снотворным эффектом. – Стас постепенно заводился.

– Я больше не буду. – После Лидиных слов стало тихо. Изобретатель умыл под краном лицо одним движением, хлебнул воды из ладони, спокойно спросил:

– Ты больше не будешь туда ходить? – Он весь напрягся, до сих пор в его поведении угадывалась неясность – чего он всё-таки хочет, чтобы она прекратила туда таскаться, или наоборот…