Дом колдовства

Я простился с ней, повернулся и вышел из дому. Я шел вдоль бульвара, залитого солнцем, направляясь к тому месту, где меня ожидало такси.

Слева сверкал и искрился океан, воздух был насыщен ароматом цветов. Был прекрасный день. День для водных лыж, загорания на пляже, для того, чтобы пить газированное кокосовое молоко под соломенной крышей кафе «Капакабана» и смотреть на красивых женщин.

Это был самый подходящий день для того, чтобы умереть.

14

Впереди показалось кафе «Капакабана» — разлапистые верхушки пальм, соломенная крыша. Я хотел ничего не делать, а только сидеть в этом прохладном и экзотическом на вид кафе под этой крышей, зарыв ступни в песок и потягивая прохладный напиток.

Через квартал от «Капакабаны» я увидел ожидающее меня такси. Ни о чем особенном я не думал, разве что о приятном кафе, как вдруг услышал приближающийся шум мотора, и возле меня остановилась машина.

От неожиданности я отпрянул в сторону. Кровь закипела у меня в жилах при мысли, что кто-то меня выследил, и я чуть не упал на тротуар, но в этот момент меня поразил желтый цвет машины. Я узнал знакомый мне «кадиллак», из которого, приоткрыв рот, смотрела Мария.

Во мне вспыхнул гнев.

— Какого черта ты стараешься? Отпугнуть...— Я запнулся. Нет смысла кричать на нее и ставить себя в дурацкое положение. Я подошел к машине.

— Прости меня, Шелл,— сказала она.— Я не собиралась следить за тобой, это получилось как-то вдруг,

Я подумала, может быть, смогу подвезти тебя, куда надо. Мне просто захотелось побыть с тобой.

В ее тоне было столько нежности и раскаяния, что я почувствовал себя подонком из-за своей грубости. Она открыла дверцу, и я сел рядом с ней.

— Ничего? — спросила она.

Я сдался.

— Ничего. Мне надо в центр.

Она с полуулыбкой повернулась ко мне.

— И я — твой шофер?

— Валяй. Сама напросилась.

Черт возьми, подумал я, как славно, что она здесь, рядом. Я всегда могу отделаться от нее прежде, чем случится что-то страшное.

Она развернулась и направилась в центр. Я объяснил, как подъехать к отелю «Дель Мар», но велел остановиться поодаль, хотя ее «кадиллак» пока еще никак не ассоциировался со мной. Почему бы ей не знать, где находится мое временное убежище? Она и так знает обо мне почти все.

— Это место,— сказал я,— не люкс. Это почти конец света. Здесь рождается гангрена. Ты все еще хочешь идти со мной?

— Разумеется.

Мы пошли. Она сморщила нос, когда мы проходили через вестибюль. Войдя в номер 10, я запер дверь и показал Марии на стул. Единственный стул.

Она сказала:

— Запираешь дверь? Ожидаются посетители?

— Это для того, чтобы преградить путь более крупным тараканам. Запах людей их просто с ума сводит.

— Шелл! Как ты можешь так говорить?

— Я предупреждал, что все будет очень грубо. Ты сама захотела.

Я стал ходить взад и вперед по убогой комнатушке. У меня нет такой привычки, но сейчас что-то меня беспокоило. Что-то опять сверлило в моем мозгу. Так часто бывает, когда имеешь .дело с трудным случаем. И обычно это означает, что я либо о чем-то забыл, либо, сложив два и два, получил пять.

Папка с материалами, думал я. Она где-то здесь, но никакого шума по этому поводу не поднимается. У кого же она находится, будь она проклята? Я снова вернулся к версии с женщиной. Она казалась вполне логичной, но как я мог выделить какую-то одну женщину — если это действительно женщина — из всей толпы Акапулько? За редким исключением, каждый мужчина подоночного мира имеет при себе жену или «жену». Единственные женщины, с которыми я как-то связан, это Глория и Мария. Едва ли это Глория, она могла бы уже несколько раз отделаться от меня. Мария — она и вовсе исключается. Не подходит ни по каким статьям. А впрочем, почему ей так хотелось сопровождать меня? Нахмурившись, я обдумал этот неожиданный поворот и решил, что у меня уже ум за разум зашел. Но ведь кроме этих двух женщин других не было. Нет, были! Вернее, была: тот дикий помидорчик, Ева! Ба, красавица, которая вышла из моего туалета. Какого дьявола она там торчала? Ну, ответил себе я, это глупый вопрос. Но я подумал о ней еще немного,

— Шелл.

— Ау? — Я так погрузился в свои мысли, что совсем забыл о Марии.

— В чем дело? У тебя такой странный вид.

— Одну минутку, Мария. Я думаю кое о чем.

Я вернулся в мыслях к тому, на чем остановился. Вынув из кармана ключ, я открыл дверь, вышел, медленно прошелся по вестибюлю. Сел в кресло возле телефона, продолжая думать и стараясь вспомнить, что встревожило меня, промелькнув в сознании в ту минуту, когда я говорил с Глорией по телефону. Я опять припомнил, как обнаружил Стрелка с простреленной головой, в полном одиночестве, потом то, как я перехватил забронированный номер, и все остальное.

Я схватил трубку и еще раз позвонил Рафаэлю.

— Это опять стодолларовый клиент. Кто-нибудь спрашивал про забронированный номер?

— Нет. Без перемен.

Я медленно сказал:

— Подумайте хорошенько, Рафаэль. Вчера, например? Вчера днем?

— Нет. Все, как я сказал.

— Решительно никто, кроме меня?

— Ну,— сказал Рафаэль,— конечно, не считая вашей жены. Но я...