Дом колдовства

Я не ответил: об этом она могла судить, по моему виду. То, что я чувствовал, было совершенно незнакомой мне прежде похмелье от моих вчерашних возлияний в ресторане, от морской воды, воды из душа, того, чем напоила меня Мария, плюс тысячи разных мелочей.

Она вгляделась в меня еще пристальнее.

— Ух, твои глаза просто ужасны.

— Ты бы посмотрела на них изнутри.

— Ты хочешь сказать, что ты ими видишь?

— Я вижу цвет.

— Гм. Интересно только, какой?

— Оставь их в покое. Не могу думать, не могу смотреть.— Я закрыл глаза.—Какой сегодня день? Который час?  '

— Одиннадцать часов утра, тринадцатое апреля 1952 года. Светит солнце, море голубое, маленькие...

— О, прекрати! Значит,, мир все еще существуем!

Она засмеялась.

— Существует. Вставай и я приготовлю тебе роскошный завтрак.

Я застонал.

— Не утруждай себя. Принеси мне просто тарелку «бурбона».

Мария ушла и через две минуты вернулась, неся два стакана: один с шипучей сельтерской, другой — с какой-то жидкостью. И то, и другое я выпил с полным безразличием. Она села на край кровати и взяла мою руку. Я попросил ее пощупать пульс.

Так прошел почти час, но в полдень я поел и взял себя в руки. Это был поистине тяжкий труд, потому что мне казалось, будто я весь рассыпался на части. Тем не менее я представлял собой довольно опасное факсимиле Шелла Скотта, когда Мария спросила меня:

— Что ты собираешься сегодня делать, мой неукротимый?

— Еще не решил, огнеметик.— К этому времени мы уже придумали друг для друга несколько, ласкательных имен.— Но у меня есть кое-какие идеи. Пока что мне бы хотелось на полчаса воспользоваться твоей спальней..

Она улыбнулась.

— Только на полчаса?

— В полном и' абсолютном одиночестве,— объяснил я.— Мне нужно подумать. Если ты не знаешь, я еще. и мыслитель. Так оставишь меня одного минут на тридцать?

Мария премило надула губки.

— А я-то думала, мы поплаваем. Или побегаем на водных лыжах. Я бы тебя поучила.

— Ты хорошо ими владеешь?

— О, да, я большой специалист по водным лыжам. Правда-правда. Я бы тебя быстро научила.

— Как-нибудь в другой раз. Сейчас мне нужно решить несколько мировых проблем.

— В моей спальне?

— Мария, это лучшее место для решения трудных проблем.

— О’кей, а я полежу на солнышке.

В спальне я лег на кровать.. Мария пошла за мной следом, разделась и. надела купальный костюм. Я закрыл глаза. Мне действительна' нужно подумать. Правда, глаза я закрыл уже после того, как она ушла.

Пока Мария загорала, я расслабился и попытался проанализировать все события последних дней. Теперь я знал гораздо больше, чем когда приступил к делу, но не приблизился ни на один шаг к своей цели — документам, ставшим орудием шантажа.

Я был уверен: все эти документы, включая секретные и магнитофонную запись, находятся либо в Акапулько, либо где-то поблизости от него. Но тот, в чьих руках они сейчас находятся, не знает или не понимает их истинного значения. Их нынешний обладатель — несомненно, убийца Стрелка — наверняка считает, что они важны только для Винченте Торелли. Ну и, конечно, для самого Джо.

Вероятно, любой на месте Торелли хотел бы получить материал,. благодаря которому можно подчинить себе руководимый Джо профсоюз и его 800 тысяч членов. С точки зрения Торелли, нет такой цены, какой бы он не дал за эти бумаги.

Сто против одного, что их обладатель сейчас в Акапулько и годов как следует поторговаться, а возможно, уже торгуется с Торелли. 

И почему-то мне стало казаться, что человек этот— женщина.

Я вернулся к началу. Стрелок обладал недюжинным умом, в его руках оказалось целое состояние, на добычу которого он потратил немало сил. И он хорошо бы им распорядился. Однако Стрелок убит, а бумаги похищены.

Вполне возможно, он ехал сюда не один, а с женщиной: номер в отеле был забронирован на двоих —мистера и миссис Бродин, а не просто на мистера Бродина. Женщина могла быть в непосредственной близости от него.' Скажем, в постели. Ведь он был в постели, когда его убили.

С другой стороны, его убийца — будь то мужчина или женщина — вполне мог узнать, что в отеле «Лас Америкас» для Стрелка забронирован номер, и устремился туда же. Это предположение и заставило меня взять именно этот номер. Однако оставаться там сейчас, видимо, вредно для моего здоровья. Вчера, перед тем как пойти к бассейну, я удостоверился, что никто, кроме меня, не претендовал на забронированный номер. На такую возможность я возлагал некоторые надежды и потому решил сегодня же узнать, нет ли чего нового.