Дом иллюзий

Однажды вечером Джон и Лора приглашают тебя посмотреть фильм «Коматозники». Джулия Робертс, Кифер Сазерленд, Оливер Платт, Кевин Бейкон: студенты медики резвятся на краю смерти. Ты даже разволновалась: вспоминаешь, как смотрела этот фильм по телевизору в отрочестве, готовишься к дозе ностальгии. Вы приготовили напитки и сели рядом.

Как только фильм начинается, ты засыпаешь, перекинув ноги через бортик дивана.

Ты устала. Ты устала, а в комнате темно и тепло, и здесь Джон и Лора, дышат негромко возле тебя. Ты вспоминаешь начало – силуэты на фоне заката и потрясающее, драматическое вступление хора, и Кифер Сазерленд заявляет: это подходящий день, чтобы умереть. И ты отключаешься. Спишь без сновидений. Просыпаешься, а фильм уже закончился, ты пропустила его целиком. И все же ты чувствуешь себя такой счастливой в этом месте, в миг после пробуждения – пока не вспоминаешь про свой мобильник.

Несешься в свою комнату – вот он лежит, подключенный к зарядке. Тихий предатель. Ты хватаешь его, видишь пропущенные звонки, текстовые сообщения. Ты отзваниваешься ей дрожа, мышцы внутри тревожно сжимаются в кулаки.

– Привет! – ее голос плавится от гнева.

– Извини, – начинаешь ты бормотать, задыхаясь. – Мы тут только…

– С кем ты трахалась?

Ты чувствуешь, как грудь прогибается вовнутрь.

– Ни с кем, – говоришь ты. – Погоди, – говоришь ты, – погоди, погоди, я же могу…

Ты бежишь в общую гостиную, где Джон и Лора уютно свернулись, довольные, точно сытые кошки. Джон бросает на тебя взгляд и встает.

– Я могу доказать, – твердишь ты в телефон, – здесь Джон и Лора, я могу дать им трубку, они тебе скажут, они подтвердят, что ни с кем я не была, мы просто смотрели фильм.

Если будешь жить вечно, если доживешь до поры, когда солнце обрушится на землю, и тогда не забудешь выражение лица Джона и как твой друг ссутулился, словно под грузом скорби. Он почти незаметно покачал головой, отказываясь то ли свидетельствовать, то ли признавать реальность, где от него требуют такое свидетельство.

– Нет, – говорит она, и гарь в ее голосе уже рассеялась. – Нет, не нужно.

После этого вы еще о чем-то говорите, конечно же, но ты напрочь забыла о чем. Момент, когда ты проснулась на диване – и до того, как вспомнила про телефон, вспомнила про всю свою жизнь, – был одним из лучших в тот год. Крошечная пазуха безопасности и беззаботности. Виски, дыхание, теплые тела. Титры пол-зут по экрану в темноте.

Дом иллюзий как Déjà Vu

Она говорит, что любит тебя, иногда. Она видит твои качества, и тебе следовало бы их стыдиться. Если бы только ты была для нее единственной. Она бы берегла тебя, она бы состарилась с тобой вместе, если бы могла тебе доверять. Ты несексуальна, но она будет заниматься с тобой сексом. Иногда ты заглядываешь в телефон – а она написала тебе что-то чудовищно жестокое, – и страх пронзает тебя между лопаток. Иногда, поймав на себе ее взгляд, ты понимаешь: она обдумывает наилучший способ разъять тебя на части.

Дом иллюзий как загадочное убийство

Вспышка молнии, гаснет свет, а когда электричество включается вновь, одна из сотрапезниц уткнулась лицом в десерт, в спине торчит кинжал. Рукоять кинжала инкрустирована драгоценными камнями, но с головы жертвы пропала диадема. Когда детектив под прикрытием называет себя – разумеется, это отважная репортерша! – тайна усугубляется: стоимость драгоценностей в рукояти кинжала намного превышает стоимость украденной диадемы с фальшивыми бриллиантами-стекляшками. Кто же в этой компании пожертвовал уникальным оружием, чтобы приобрести никчемную вещицу? Да еще так дерзко, перед носом у стольких людей.

Отважная репортерша расхаживает по персидскому ковру перед рядом подозреваемых. Может быть, это сделал Хитклифф, дюжий докер, ставший главарем банды? Или Итан, сноб, карьерист, в глазах которого словно мерцает сияние далекого Марса? Самсон, художник-аукционист с темным, загадочным прошлым? Репортерша десятки раз проходит мимо изящной блондинки в углу, но не включает ее в свой список. Блондинка откинулась на спинку стула и хладнокровно созерцает происходящее. Она кивает, слушает, время от времени оборачивается к отважной репортерше и ослепительно улыбается.

Отважная репортерша указывает на Самсона дрожащим, затянутым в перчатку пальцем. Самсон поднимается, пытается оправдаться. Итан разражается криком, Хитклифф злобно скалится. И никто не обращает внимания на блондинку, а та встает и подходит к телу убитой гостьи. Обеими руками хватается за кинжал и вытаскивает его, словно король Артур – меч из камня.

Тело заколотой – глаза ее широко раскрыты и увлажнены осознанием предательства – приподнимается вместе с кинжалом, а затем обрушивается на парадное блюдо, расплющив грудью лимонный торт. Блондинка вытирает кровь с кинжала о платье убитой и прячет оружие в сумочку. Спор замирает, а убийца выходит через парадную дверь – в ночь.

Часть IV