Дом иллюзий

Молоко было таким горячим, что она сначала едва могла прикоснуться к нему губами. Крошечные глотки растекались внутри рта и наполняли его смешением органических привкусов и ароматов. В молоке ей чудился вкус кости и крови, теплой плоти или волос, оно было пресное, как мел, но вместе с тем живое, как растущий эмбрион. Оно было насквозь горячим, сверху и до самого донышка чашки, и Терез выпила его залпом, как в сказках пьют волшебное зелье, чтобы преобразиться, или как ни о чем не подозревающий воин выпивает кубок с ядом, который его убьет.

Патриция Хайсмит[35]

Дом иллюзий как тепловая смерть Вселенной

Сколько себя помню, я всегда была одержима границами, пределами в пространстве и времени. Начало и конец. Первый и последний. Рубеж.

Однажды, еще ребенком, я стояла на чудесном песке у кромки прилива – на песке, что бывает влажным и податливым или становится жестким, как сырой крахмал, – и орала родителям, мол, я стою на линии с географической карты. Они не поняли, и я пояснила: на карте проведена отчетливая граница между сушей и водой, и вот я стою точно на ней.

Много лет спустя мы с братом плавали с маской у южных берегов Кубы. Поныряв среди прибрежных коралловых рифов, брат попросил хозяина лодки – загорелого, обнаженного по пояс хиппи-фридайвера по имени Ролло – отвезти нас подальше. И вот мы вышли в открытое море. Там, если расслабиться на воде, океан будет качать тебя взад-вперед, весь океан, даже слегка подступает морская болезнь. Ролло отвез нас туда, где кончался шельф. Только что я видела песчаное дно – и вдруг глубочайшая иссиня-черная пустота. Мы все втроем плюхнулись в воду, Ролло предложил мне посмотреть на него – и стал погружаться, все дальше и дальше, пока тьма не поглотила его.

Хотя я оставалась в безопасности – спиной чувствовала солнечный жар и кислород был под рукой – я, чуть не задохнувшись, выдернула голову из воды. «Что такое? – всполошился брат. – Что случилось?» Я попыталась объяснить, но не смогла. Несколько мгновений спустя Ролло вынырнул, ухмыляясь. «Видала?» – спросил он.

Теория конца всего – тепловой смерти Вселенной. Энтропия овладеет миром, материя рассыплется, и больше ничего не будет.

Дом иллюзий как место назначения

Ты везешь ее в Блумингтон, потому что ты ее любишь и хочешь доставить в целости и сохранности. Самолеты не скажут ей о том, как она любима, – им ты не доверяешь.

Дом иллюзий выглядит точно так, как тебе запомнилось. Контейнер с ее вещами прибыл и торчит посреди двора, словно сарай. Когда ты вскрываешь его, думаешь, что в таком можно бы и поселиться. Микроквартирка. Потом ты думаешь о Нарнии: как Люси вошла в платяной шкаф, протиснулась среди меховых шуб и оказалась на заснеженной равнине, а там фонарь и целый новый мир, который Белая Колдунья оцепенила жестокой зимой.

Ты разгружаешь контейнер под бдительными взглядами ее родителей – они наблюдают, как ты приподнимаешь ее миниатюрную фигурку, чтобы она смогла отвязать с потолка матрас. Потом она скажет тебе, что они с восторгом смотрели, как легко ты ее вскинула – словно лихой паренек, похваляющийся молодыми силенками.

А потом вы все идете ужинать, а потом ты падаешь на постель и плачешь, и восхищаешься – все разом.

Дом иллюзий как утопия

Блумингтон – само имя города звучит как обещание[36] (живое, мягко развертывающееся у тебя во рту).

Дом иллюзий как двойник

Когда мобильный звонит под вечер, ты, не успев взять трубку, понимаешь, в чем дело. Ты не признаешь телепатию, и все же ты вполне уверена.

– Я должна знать, что это серьезно, – говорит она, когда ты отвечаешь на звонок. – Я должна знать, что для тебя это серьезно.

– Так и есть. Так и есть!

– Я только что порвала с Вэл, – сказала она. – Стало ясно – совершенно ясно по всему, что происходило с тех пор, как она переехала, – что у нас ничего не получится. Разумеется, мы останемся подругами и тебя она обожает. Но она возвращается на Восточное побережье.

Ты пишешь Вэл по электронной почте, чувствуя себя немного странно. Она пишет в ответ: «Надеюсь, со временем мы по-настоящему сдружимся. Я хочу надолго остаться в жизни вас обеих».

После этого ты чувствуешь себя счастливой. Потом чувствуешь себя виноватой за то, что чувствовала себя счастливой, потом снова счастлива. Ты выиграла. Ты не знала, что участвуешь в игре, и все-таки ты выиграла.

Отныне только ты и женщина в Доме иллюзий[37]. Только ты и она, вместе[38].