Дом драконов

И когда Лисандр надрал Аяксу задницу и оставил его плакать в углу, Пес подполз к нему, плюхнулся на колени и слизывал слезы мальчика своими драконьими поцелуями. Драконы терпеть не могли соленую воду, но Пес сделал это, чтобы заставить Аякса улыбнуться.

Единственное существо в замке, которому было не все равно, смеется он или плачет.

Аякс всегда ворчал, что они были неравной партией, и он был прав. Он был прав. Пес стоил двух таких, как он.

Страдание набухло в его груди, в горле стоял ком. Аякс упал на колени и обхватил голову руками.

– Мне жаль, – прошептал он дракону, который не мог услышать его. Мне так жаль. Так жаль, – шептал он снова и снова.

– Тебе следует, – сказал резко кто-то.

Веспир смотрела на него с вулканической яростью. Люциан сердито глядел с другого конца коридора.

Аякс терпеть не мог что-то чувствовать, и он никому не позволит видеть свою боль. Он встал и прислонился спиной к стене, стискивая зубы.

– Просто уходи! – он взвыл, обхватив себя руками, сжимаясь словно кулак.

– Я бы с удовольствием, но я не могу, потому что я в тюрьме! – прокричала она. – Тебе же просто обязательно надо было все нам испортить, не так ли?

– По крайней мере, ты выиграла чертов вызов! – Он приблизил свое лицо к ее лицу. Конечно, Веспир возвышалась над ним на несколько сантиметров, так что это не было так угрожающе, как он и хотел. – У тебя был шанс! Я должен был взять то, что принадлежало мне!

– Трон не твой!

– Он должен быть! Я хочу его больше, чем ты! – Нет, он нуждался в нем. Он нуждался в том, чтобы занять место, которое только он мог заполнить. Он не был лишним, второстепенным; нет, он был незаменим.

– Ты сопляк, – рыкнул Люциан. Все это время он ходил взад-вперед, наблюдая за Эмилией, которая, кстати говоря, выглядела ужасно. Шлем придавал ей вид какого-то кошмарного жука. Аякс никогда раньше не видел прикованного цепями хаотика.

Но сначала вернемся к Люциану и его невыносимому самодовольству.

– И ты. Если бы ты взял в руки этот чертов меч, твоя подружка не была бы сейчас такой! – Парень постарше вцепился в прутья решетки. На его бычьей шее вздулись жилы; казалось, он готов был разорвать это место на части. Люциан, как хороший мальчик, поплелся прочь. Губы Аякса скривились. – Почему бы тебе просто не признать это? Ты дерьмо в этой миротворческой штуке!

– Не кричи на него. Это твоя вина. – Веспир пнула его ногой через решетку. – Зачем ты это сделал? Ты не можешь быть настолько глупым. – Она усмехнулась. – Тебе следовало бы подумать о своем драконе, если уж на то пошло. Кто знает, что они могут сделать…

– Заткнись! – он взвыл. Аякс принялся колотить и колотить в дверь камеры, воображая, как превращает лица жрецов в месиво. Сквозь звон он услышал, как Люциан рассказал Веспир о случившемся. Его вина. По его вине дракон больше никогда не увидит звезд. Его вина. Его.

– Аякс. Аякс. – Теперь голос Веспир звучал спокойнее. Он перестал брыкаться, вытирая рукой глаза. Ничего не мог видеть сквозь эти дурацкие слезы. – Мне жаль. Они должны сгореть дотла за то, что сделали с Псом.

Веспир по крайней мере всегда примет сторону дракона. Он ценил это.

– Мне… Мне жаль, – пробормотал Аякс. Он вытер нос грубым рукавом. – Я знаю, что облажался. Вы просто… – Он не мог придумать, что сказать. То, что он чувствовал, было огромным, гигантским монолитом, который он должен был описать, будучи слепым. – Вы двое… Вы не знаете, каково это – родиться таким, как я.

– Родиться низким? – протянула Веспир.

– Родиться испорченным. – Ее молчание подзадорило его. – Те образы из прохода Правды? Я имею в виду то, как все стало странным. Может быть, это были картинки из прошлого?

Веспир и Люциан понимающе хмыкнули.

– Я… я никогда не видел свою мать. – Мысли Аякса были рассыпаны, катаясь по земле бусинами из разбитого ожерелья. – Она ушла сразу после моего рождения. И мой отец, лорд Тибр, ну, он урод. Монстр. Он… Иногда, если он не может найти женщину, которая хочет, он просто…

Веспир издала тихий звук.

– Я видел это снова и снова. На острове, в здешних залах. Это сводило меня с ума. И он, мой отец, должно быть, сделал это с ней, потому что иначе зачем она оставила меня? – Тяжелый груз продолжал давить на какой-то нежный нерв. – Я просто хотел выиграть, понимаете? – Его подбородок задрожал, а голос сорвался. – Потому что то, через что она прошла, не было бы бессмысленным. Тогда по крайней мере я не просто грязный бастард, который живет благодаря злу. – Слезы полились, и он даже не попытался их остановить. Все его тело содрогнулось от рыданий. Он никому не был нужен. Его отец был в поисках удовольствия, а мать вообще ничего не искала. Аякс хотел свернуться в клубок внутри себя, словно змея, и исчезнуть. – Но теперь я облажался, и Пес ослеп, и… – Его голос сорвался. – Мне очень жаль. Пожалуйста. Пожалуйста. Простите меня.

Аякс не мог дышать. Он рухнул на пол, лежа на своей стороне, дрожа всем телом. Один.