Дом драконов

– Я хаотик, Люциан. – Слова спотыкались на своем пути. Я зло, – могла просто сказать она. – Это началось, когда мне было тринадцать. Первый мальчик, которого я поцеловала, я… я взорвала его сердце и легкие. – Она должна была сказать правду, какой бы неприятной она ни была. – Я не хотела, – быстро добавила она. – Но сила приходит и уходит. Это невозможно остановить. Сначала все это было разрушением, как всегда, был хаос, но потом я обнаружила, что могу делать это. – Она жестом указала на куст роз. – Никто никогда не говорил мне о трансформации. Когда мы только прибыли на Испытание, я так боялась, что причиню кому-нибудь вред, но я начинаю думать, что постоянный межличностный контакт уменьшает воздействие. Я… – Ты опять звучишь, как учебник. Она поторопилась, боясь, что он попытается прервать ее, – Я обрушила утес и сбила василиска вниз, и разрушила потолок во дворце Гиперии. Эта способность, похоже, связана с моими чувствами, но сейчас я лучше их контролирую. Я так много хочу узнать. – Все ее тело начало трястись, но она стояла на своем. – После того, что мы обнаружили, я хотела сказать тебе правду. Тебе одному. Надеюсь, ты не возненавидишь меня. – Люциан, который сжигал людей заживо, мог понять, что значит быть чудовищем. – И. И может быть, даже если ты боишься меня, ты сможешь узнать меня, настоящую меня. Снова.

На этих словах у нее перехватило дыхание, и Эмилия резко опустилась по краю стены. Она ухватилась за камень и отказывалась поднимать взгляд.

Он опустился перед ней на колени и взял ее руки в свои. Она вздрогнула от касания.

Люциан поднял ее подбородок.

– Мне так жаль, что ты была одна.

Затем он притянул ее к себе и обнял. Он просто обнимал ее, согревал. Эмилию начало трясти. Слава синеве наверху, она уже потратила свой хаос, потому что это превратило бы весь сад в стекло. Эмилия глубоко вздохнула, чувствуя, как ее тело растекается в его объятиях. Она обвила руками его шею и прижалась щекой к теплому изгибу его плеча.

Она совсем забыла, как это приятно, когда тебя обнимают.

– Вот почему твои родители не позволили тебе приехать в Картаго с Александром. – Он выругался. – Они сказали, что ты была поглощена учебой. Я был идиотом.

– Это не твоя вина.

– Нет. Это не твоя вина. – Затем он отстранился и держал ее за плечи. Их лица были так близко, что она чувствовала жар его дыхания. Она ни с кем не была так близка со времен Хью. Тяжелая неловкость ее тела исчезла. – Ты не зло, Эмилия.

Она страстно желала, чтобы кто-то, кто не был Алексом, произнес эти слова. Она представила, как оседает в его объятиях и просто отдыхает.

– Мне пришлось держать это в секрете, потому что… – начала она.

– Я знаю. – Он поморщился. – Жрецы. Они те, кто поступил неправильно. Это не твоя вина, что ты родилась со злым недугом.

Улыбка Эмилии увяла.

– Я не уверена, что мой «недуг» – это зло, – пробормотала она.

– Но… это хаос. – Люциан казался озадаченным. – Оретани пытался сжечь все дотла с его помощью.

– Я не Оретани, – отрезала она. – Пузырь снова начал подниматься под ее кожей, шипение в ее мозгу. Эмилия встала. – Разве мы только что не узнали, как жрецы лгали нам? Кто знает, что правда о хаосе? Ты когда-нибудь думал, что я смогу это сделать? – Она снова махнула рукой в сторону стеклянных роз.

– Хорошо. Хорошо. – Люциан заговорил тем тоном, который был ненавидим ею: озабоченный, терпеливый тон, который используется для того, чтобы заставить замолчать истеричных детей. – Но ты не можешь притворяться, что хаос не использовался для убийства людей! Это иррационально.

Иррационально. Эмилия посвятила свою жизнь книгам специально, чтобы избежать этого ярлыка. Иррациональная. Хаотичная. Чувствительная. Безумная.

– Я не думаю, что ты должен читать мне лекции об убийстве, – прорычала она. – Хаос оказался рядом с ней, нашептывая: – Учитывая то, что ты сделал.

Лицо Люциана помрачнело.

– Я только хочу сказать, что понимаю тебя, – отрезал он. – Мы оба убийцы.

– Нет. Ты убил, потому что кто-то приказал тебе это. Хью был несчастным случаем! – выплюнула она и повернулась на каблуках.

Эмилия промчалась через дворец и вниз по коридору в свою комнату. Слезы сдавили ей горло. Почему, почему, почему она поверила, что Люциан поймет?

Но разве он этого не сделал? Она сказала, что не она была злом, а ее недуг. Это было все, что она хотела, но… Она жаждала не простой терпимости; она желала принятия. Теперь она знала, что оно никогда, никогда не будет принадлежать ей. Если Люциан не смог дать ей этого, то никто другой не мог. Эмилия подавила всхлип.

Остальные крепко спали в своих комнатах. Она прошла мимо покоев Гиперии и Веспир… остановилась перед открытой дверью. Аякса. Нахмурившись, Эмилия заглянула внутрь.

– Эмилия, – прошипел Люциан, подходя к ней сзади. – Что ты делаешь?

На мгновение она забыла, что произошло в саду.

– Аякс. – Постель была нетронутой, и в ней не спали. – Где он?

60 Аякс