Дом 4, корпус «Б»

«Вот и порядок!» — сказал вслух истопник Тадланек в котельной корпуса 4 «Б», оглядел пол, подметенный там, где ему полагалось быть подметенным, от пола медленно перевел глаза в уголок со столиком и четырьмя сбитыми на скорую руку стульями — в «уголок мирской тишины», как его прозвал Мацина, — тяжелым шагом прошел в другой угол, взял кнут и с кнутом в правой руке подступил к четырем мощным шипящим котлам. «Славно написал парень, — сказал он о Файоло и уставился большими черными глазами на четыре имени: ЧИНОШ, ФАКО, ФУКСО и ШИМЕЛЬ. — Здорово отдраил, славно написал… Н-но, коняги мои, поехали!» Он стегнул над каждым котлом кнутом и порадовался, что над кнутом взвилась пыль. «Поди, можно начать, уж и нынче они могли бы прийти», Тадланек отложил кнут и, думая о Мико, Файоло и Мацине, сел в «уголок мирской тишины» за столик, оглядел котельную, взгляд его задержался на котлах на бетонной почернелой платформе, доверху набитой углем. «Поди, и нынче можно бы начать, хотя еще не пятнадцатое… Да, можно начать, вон на дворе как зябко, октябрь уже…»

Но начать они пока не могли.

Как раз в это время Мико был у вдовицы Бетки и толковал с ней о предстоящем венчанье.

— Да не гони так, Йожко! — сказала Бетка и огладила себя по бокам, по груди. — Еще надо подумать — в праздники или уж после Нового года. Позволь еще побыть мне…

— Позволю, позволю, луковка моя ненаглядная, — сказал Мико и на тонкий кусочек хлеба вилкой положил деликатно отрезанный ломтик зельца. — Нешто я тороплюсь, Бетка моя, луковка моя распрекрасная? Не тороплюсь, времени вдосталь…

Файоло был дома, сидел за столом и, думая о Беле и о ничтожности человеческой, злился на Белу, а все потому, что Петё с издевкой бросил ему: «Как дела, тухлый Робинзон?» Гнилая глина рождает цвет и плод, сказал себе Файоло, так почему же среди людей не может вырасти нечто человеческое? Правда, иногда вырастает. Редкое это растеньице, очень долго растет, но в конце концов вызревает, елки-моталки! Восьмое чудо света, как говорят. Этим человеческая природа и любопытна! Тем, стало быть, что недоумки принуждают тебя делать все, что умеешь и можешь, лишь бы не быть похожим на них. Каким же еще быть, если иные и впрямь недоумки? А что, если перед Белой ловко разыграть чокнутого, чтобы она не была такой дурой? — подумал он. Вот было бы здорово, только бы Клара не заметила…

На дворе было зябко, да и дома не лучше, пока еще не топили, крыши блестели от сырости, асфальт на Смарагдовой улице сух, сухим был и визг детей перед корпусом 4 «Б», пронзительный, порою хрипучий, сухими были и удары клюшек о шайбу, улицы запорошены пылью.