Доктор Смерть

Проницательная мама, сразу почувствовавшая, что сын что-то скрывает, сначала настойчиво спрашивала, все ли в порядке, а потом позвонила вдове дяди Миши и узнала от нее про нападение, больницу и суд. Вернувшись домой с работы, Кирилл сначала получил нахлобучку от матери – как ты можешь нам врать?! – а вечером от отца, который сразу же после смерти дяди Миши настойчиво предлагал Кириллу вернуться домой. Хорошо еще, что родители так и не узнали про двадцать пять тысяч долларов, лежавших в снятой тайком банковской ячейке, а то бы вообще убили за такой рискованный поступок, как получение денег от гражданина Гасанова. Им же не объяснишь, что интуиция подсказала: «Бери спокойно!».

Любопытства ради (так, во всяком случае, гласила версия, созданная для себя) Кирилл попробовал посещать психолога. Хотелось вернуть себе былую уверенность в своих силах и веру в свое светлое будущее. Чтобы избежать сплетен шифровался как Штирлиц – нашел специалиста в Костроме и ездил к нему каждую субботу. Родители про поездки знали, но думали, что у сына завелась в Костроме подружка.

В первые два посещения было интересно, а затем интерес начал угасать. Разумеется, психолог сразу же объяснил, что поднятие самооценки и обретение веры в себя – дело сложное и долгое, но Кириллу казалось, что после каждого сеанса он будет чувствовать какое-то облегчение или еще что-то позитивное, пускай и совсем небольшое. Но чувствовал он только усталость, к которой постепенно начало примешиваться раздражение. Девятая встреча стала последней. В пассиве – напрасная трата денег и времени, а в активе – детальное знакомство с центром Костромы. Кирилл приезжал на сеансы заранее и до назначенного часа гулял по центру, стараясь всякий раз выбирать новые маршруты.

Как-то раз, наткнувшись во время прогулки на очередную группу туристов, возглавляемую энергичной женщиной средних лет, Кирилл подумал о том, что профессию надо было выбирать другую, полегче и не такую ответственную. Нет, разумеется, не экскурсоводом, тут уж и говорить нечего. Но разве мало других профессий? Можно было бы и в финансисты-экономисты податься. Но как можно?! Ужас-ужас-ужас! У нас же династия! Великий предок Мартын Антипович и все его ныне покойные потомки перевернулись бы в своих гробах, если бы Кирилл изменил медицине… А вот бы и не перевернулись бы, потому что переворачиваться давно нечему и не в чем – истлело все поди. Да и вообще, у предков была своя жизнь, а у Кирилла – своя. Однако же рыпаться и что-то менять поздно. Да и куда уходить? В охранники или в таксисты? Нет уж, увольте! Получать второе высшее и затем на четвертом десятке начинать все с нуля? Тоже слабое удовольствие, точнее говоря – никакого.

Оценив свои возможности и перспективы, Кирилл пришел к выводу о том, что нужно любым путем, любой ценой пробиваться на кафедру, защищать докторскую, а затем уходить в приятный и спокойный мир клинической фармакологии. Приятный, потому что остепененные клинические фармакологи проводят исследования препаратов по заказу фирм-производителей, что очень хорошо оплачивается. А спокойствие обеспечивается отсутствием пациентов, которым можно поставить неверный диагноз или же назначить неправильное лечение. Клинические фармакологи сами никого не лечат, они изучают, как лечат другие – оцените разницу! Можно, конечно, податься в гистологи или, скажем, в физиологи, там тоже спокойно. Но что там заработаешь? Шиш да кумыш плюс дохлую мышь, как любил говорить дедушка Леша, невероятно гордившийся тем, что его единственная дочь стала врачом (да каким врачом – доцентом!) и единственный внук тоже будет хирургом. «Медицина – это не торговля, – рассуждал дедушка. – Врачей все уважают и им не приходится всю жизнь ходить по канату, как торговым работникам…». Ага – уважают! Кастетом в голову! Что же касается хождения по канату, то об этом и говорить нечего… В торговле хотя бы ясно, за что ты отвечаешь, там тебя без вины виноватым не сделают, ну, разве что недостачу какую повесят, но все же можно доказать, что это навет и подстава. А в медицине кому что докажешь? Никому! Если уж говорить начистоту, то это еще хорошо, что Гасанов-младший пытался свести счеты при помощи рукоприкладства. Если бы он написал заявление в Следственный комитет, то на скамье подсудимых мог бы оказаться Кирилл. И никто бы не посмотрел на то, что пациент наотрез отказался от госпитализации. Осудили бы за милую душу, а то бы и посадили, потому что сейчас установка такая – карать врачей сурово и безжалостно. Карайте, если нужно, но только по делу. Справедливость – прежде всего.