Доктор Данилов и медицина будущего

– Вот вы, Владимир Александрович, как врач, самодиагностику и самолечение, наверное осуждаете? – спросил майор и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Осуждаете, конечно. А сами занимаетесь самодеятельностью и делаете важные выводы на пустом месте. На вас совершают покушение, а вы ничего не предпринимаете – ну как такое возможно?

– Боялся, что меня сочтут фантазером, – вздохнул Данилов. – Или того хуже – дураком, которому повсюду мерещатся заговоры. Взялся мокрой рукой за ручку чайника и нагородил огород…

– Но у вас-то рука была сухая! – возразил Топольковский. – Фокус, кстати говоря, знакомый, только делается все немного иначе, чем вы представляете – имитируется износ ручки и выключателя.

В общем – пообщались продуктивно. Насколько понял Данилов, главной целью товарища майора юстиции было убедиться в реальном существовании источника информации и в том, что он сообщил все, что знал. Под конец они даже немного поспорили о том, как лучше бороться с «мертвыми душами». Топольковский считал, что надо развивать систему вознаграждения за информацию о преступлении, причем в размере твердого процента от нанесенного ущерба. Сообщил о миллионном мошенничестве – получил пятьдесят тысяч рублей, а если о десятимиллионном, то – все пятьсот. Данилов же уповал на открытость информации. Если вывешивать на сайтах учреждений полный перечень сотрудников с указанием занимаемых должностей и сделать так, чтобы этого перечня никто миновать не мог, то содержание «мертвых душ» станет крайне опасным делом. Интересно, что это за рентгенолог Тяпкин-Климентовский? В глаза мы такого не видели и слыхом о нем не слыхали!

В конечном итоге сошлись на том, что действовать нужно с разных сторон – и вознаграждать, и делать информацию открытой. Взяв ручку для того, чтобы отметить пропуск, Топольковский строго посмотрел на Данилова и предупредил, что больше никаких действий предпринимать не нужно, дайте профессионалам возможность делать свое дело.

– Не даете поиграть в Эркюля Пуаро, – пошутил Данилов.

– Играйте лучше в доктора Хауса, – посоветовал Топольковский. – Это у вас лучше получится.

Совет напомнил о договоренности с Туркановым. Неловко вышло – сам навязался со своей помощью и неделю не давал о себе знать! Причина, конечно, уважительная – закрутился-заработался, и своих дел хватало и часть савельевской нагрузки пришлось тянуть, но это не может служить оправданием. По дороге к «Арбатской» Данилов зашел в кафе, заказал двойной эспрессо и позвонил Турканову.

– Знаешь, чего мне сейчас больше всего хочется? – вместо приветствия спросил тот.

– Горяченького супчику да с потрошками? – предположил Данилов.

В свое время на шестьдесят второй подстанции это широко известное выражение использовалось для обозначения стакана холодной водки. Кто первым его использовал – неизвестно, но все легендарное было принято приписывать доктору Морозову, выполнившему девятого августа восемьдесят третьего года первый вызов на новой подстанции.

– Башкой об стенку биться хочу! – зло ответил Турканов. – Это не жизнь, а какой-то скверный анекдот! Вообрази такую ситуацию – кардиолог с пятнадцатилетним стажем, начинавший на неотложке в Петербурге, и недавно прошедший переподготовку пытался купировать трепетание предсердий на фоне «вэпэвэ» анаприлином!

– Твою ж мать! – вырвалось у Данилова.

– Вот и я о том же! – голос Турканова начал вибрировать от негодования. – Носишься тут с какими-то химерами, а люди азов не знают! И ведь не в Зажопинске каком-нибудь учился, а в Кировской академии![69]

Синдром Вольфа-Паркинсона-Уайта, он же – синдром ВПВ, представляет собой врожденную аномалию, выражающуюся в наличии дополнительного проводящего пути[70] между предсердием и желудочком. На первый взгляд может показаться, что ничего страшного в этом нет, ведь больше, это не меньше. Но даже кашу можно испортить маслом, а человеческий организм – это тонкая структура, которую эволюция отлаживала миллионы лет. Дополнительный путь ускоряет проведение импульса, нарушая, тем самым, нормальную работу сердца. Одной из разновидностью нарушений является трепетание предсердий, при котором малые камеры сердца сокращаются быстро и нерегулярно, в четыре, а то и в шесть раз чаще положенного. Полноценного сокращения при этом не происходит – суеты много, а пользы мало. Наличие дополнительного проводящего пути предъявляет особые требования к терапии – для купирования учащенного сердцебиения можно использовать далеко не все противоаритмические препараты, те, которые блокируют проведение импульса от предсердий к желудочкам по основным путям, противопоказаны, потому что в случае блокировки импульсы с увеличенной скоростью начнут «курсировать» по дополнительному пути, и частота сокращений возрастет еще больше. Врача-кардиолога, не знакомого с этими нюансами можно сравнить с электриком, который не умеет подсоединять розетки с заземлением. Нет, можно сказать резче – врача, не знающего особенности терапии при синдроме Вольфа-Паркинсона-Уайта, нельзя считать кардиологом.