Дойти до перевала

После того, как Костенко перегнал «блитца» в густые заросли орешника — Савушкин собрал своих бойцов и, осмотревшись вокруг, произнёс, обращаясь к лейтенанту:

— Володя, берешь с собой всё для берлоги и занимаешь позицию метрах в десяти-пятнадцати от машины в глубине леса. Твоя задача — ждать нас и контролировать ситуацию.

Лейтенант молча кивнул. Капитан продолжил, уже обращаясь к бойцам:

— Мы идем к мосту. Проводим разведку и рекогносцировку. Костенко, берешь с собой весь тол и пару взрывателей — и тех, и других. Автомат прихвати. Витя, ты нас с Олегом страхуешь с берега — если что, открываешь огонь, мы попробуем свинтить. Присели!

Разведчики опустились на землю, капитан старательно вслушался в шум леса. Некрасов, наклонившись к его уху, еле слышно промолвил:

— Метрах в двадцати на восток.

Савушкин кивнул.

— Слышу. Отойдём чуток — сделаем петлю. — И, уже громче: — Всё, потопали!

Отойдя от «блитца» метров на сто, разведчики, не сговариваясь, по едва слышному щелчку пальцев капитана — пригнувшись, метнулись резко влево, и быстро, по-пластунски, преодолев заросли молодого падуба — вновь, пригнувшись, бросились бежать, но уже в обратную сторону. Это была «петля», приём, который в разведке отрабатывался на самых первых занятиях по маскировке и скрытному передвижению.

Вернувшись на тридцать метров назад, разведчики, осторожно ступая по подушке из сосновых иголок и мха, практически беззвучно вышли на тропу, по которой прошли пять минут назад. В неверном свете луны Савушкин увидел тех, кто шёл по их следу — пятерых мужчин в разнокалиберном обмундировании, с винтовками и вещмешками за плечами. Ночь, конечно, сильно смазывала картинку, но это явно были не немцы — те бы, по крайней мере, взяли бы оружие наизготовку. Повстанцы, решил про себя Савушкин, и, кивнув своим, сторожко двинулся к преследователям, неожиданно превратившимся в дичь. Когда до охотничков осталось метров пять — капитан, перещёлкнув предохранитель своего «шмайсера», негромко, но так, чтобы те, к кому он обращался, его услышали, произнёс:

— Хенде хох! Руки вверх! Оружие на землю! Ваффен ауф ден боден! — намеренно коверкая свой доселе безупречный немецкий. Не та ситуация, чтобы демонстрировать чистоту произношения…

Повстанцы — а судя по их реакции, это были именно повстанцы, Савушкин в этом всё больше и больше убеждался — растерянно обернулись, двое подняли руки, остальные попытались стянуть винтовки — но направленные на них автоматы капитана и Костенко остановили эти запоздавшие попытки оказания сопротивления. Через пару секунд все пятеро неизвестных стояли перед разведчиками с поднятыми вверх руками.

Савушкин включил фонарик и осветил преследователей. Словацкие инсургенты — а это были безусловно они, на рукавах у троих были красные повязки, а на фуражке пожилого дядьки с шикарными пшеничными усами а-ля Тарас Шевченко виднелась самодельная красная звезда — растерянно смотрели на разведчиков. Савушкин хмыкнул.

— Кто-нибудь понимает по-русски? Шпрехен зи дойч? — И капитан направил луч фонарика на себя, чтобы чуток вывести горе-преследователей из ступора — пусть увидят, что их пленители точно не немцы. И тут он услышал слова, которые меньше всего предполагал услышать в этой ситуации. Один из повстанцев, внимательно всмотревшись в капитана, с растерянностью в голосе произнёс:

— Савушкин? Лейтенант? Ты-то как здесь?

Глава пятнадцатая

О необходимости нанесения ущерба словацкому народному хозяйству…

А покойники иногда всё же возвращаются на грешную землю….

— Капитан Первушин? — Хотя, чего спрашивать, эти рыжие усы и побитое оспой лицо, на котором расплылась та самая первушинская улыбка — ни с какими другими не спутаешь… Савушкин сделал пару шагов и обнял узнавшего его повстанца. Тот в ответ похлопал капитана по плечам и негромко произнёс:

— Я, конечно, кто ж ещё? — Ещё раз оглядев Савушкина, добавил: — А вы, я смотрю, тогда переправились-таки через Сейм? У Батурина, как Лихолетов поначалу и планировал?

Савушкин кивнул.

— В трех километрах выше по течению от того места….

— Где меня и моих ребят накрыло? — Договорил за него повстанец. И, на мгновение посуровев лицом, промолвил: — Ребята там и остались. Навечно….

— А потом? — Савушкин всё ещё не мог поверить, что помощник начальника штаба полка по разведке, ПНШ-четыре, как его называли в полку, Николай Первушин — выжил, ведь он сам видел, как лодку, на которой плыл капитан и три бойца разведвзвода полка, накрыло миномётным залпом на самой стремнине…. Когда вода напополам с донным илом, поднятая взрывами, грузно осела, подняв тяжёлую волну — на поверхности Сейма не было ни лодки, ни голов спасшихся бойцов…

— А потом, Лёша, суп с котом. Позже расскажу, время будет. Ты сам-то как здесь оказался? — Хитро прищурившись, произнёс: — Хотя погоди, сам догадаюсь… Мост?

— Он. — Кивнул Савушкин.

— Ну тогда мы вам попутчики и подельники. У нас тоже приказ на его подрыв. — Капитан Первушин, поправив ремень винтовки, спросил: — Вы от Величко? Или Егорова?

— От Баранова.