Дойти до перевала

Савушкин вспомнил тот октябрьский день сорок второго, когда в его взвод пешей полковой разведки прислали пополнение — трех стрелков бывшей керченской комендатуры. Двое из пополнения в первые же дни были ранены и отправлены за Волгу — капитан даже не смог вспомнить, как их звали — а вот ефрейтор Костенко уцелел. И вместе с Савушкиным в январе сорок третьего был переведен в армейский разведбат — из которого после Харькова их перевели уже в дальнюю разведку Генштаба….

— Да, знаю. Мы с тобой уже, почитай, два года плечом к плечу — а на войне это немало, если на мирное время считать — то мы уже лет двадцать знакомы. Как и с Некрасовым…

Костенко улыбнулся.

— А я тогда, на Миусе, Витю невзлюбил спервоначалу….

Капитан кивнул.

— Помню. Что вы тогда не поделили?

Старшина махнул рукой.

— Не о чем вспомнить. Он тогда сказал, что автомат выбирают те, кто стрелять не умеет. А я как раз накануне ППШ свой получил, вместо трехлинейки…. Ось така дурость….

Савушкин едва заметно улыбнулся. Ну-ну, рассказывай, можно подумать, я Люську-санинструктора не помню. Сказочник нашелся, тоже мне, Бажов и Андерсен в одном лице…. Но вслух возражать не стал. Лишь произнёс:

— К Кремнице вроде подъезжаем. Пастуха говорил, что тут замок старинный стоит…

Старшина лишь вздохнул.

— Ночь. Хиба шо убачишь…

— Да, жаль. Тут ведь самый старый монетный двор во всей восточной Европе. Мельник рассказывал, что с четырнадцатого века здесь золотые дукаты чеканили….

— Ого! — И, хитро взглянув на капитана, старшина добавил: — Та можэ заидэмо? Може, шось зосталось?

Савушкин усмехнулся.

— Давно всё вывезли. Двадцать лет назад мадьяры всё подмели подчистую.

Старшина разочарованно вздохнул.

— О так всегда….

— Ладно. Не журысь. Будет и на нашей улице праздник… — Посмотрев на часы, уже совсем другим тоном капитан добавил: — Где-то через минут сорок, от силы час, доберёмся до Грона — там надо будет поломаться и отстать.

— Надо — поломаемось. — Кивнул Костенко.

Савушкин, помолчав, спросил:

— Мы с тобой служим с октября сорок второго, в дальней разведке — с декабря прошлого года. Это наш шестой выход, или уже седьмой, если быть точным. Скажи мне, Олег, честно, без лукавства — ты как думаешь, доживём мы до победы?

Старшина пожал плечами.

— А бис його знае, товарищ капитан. Мы з вами шестой раз к немцам в глубокий тыл пошли, а з Нэкрасовым та Женей — в третий, воны в нашей группе с февраля. Лейтенант вообще второй раз… А Жени вжэ нэма. Хочь похоронить удалось… — Помолчав, глухо добавил: — Ни. Не верю. Хочу, но… Дуже богато вокруг смерти. Дуже богато…. З нашого управления мы з вами — може, послидни, кто с сорок першего воюе. А сколько хлопцив ушло тай не вернулось? И ни слуху, ни духу, ни весточки… Где они погибли, як — никто не знае… — Помолчав, решительно добавил: — Нам сейчас надо взорвать мост. И мы його взорвём! А дальше — вже шо будэ, то будэ….

— Это точно…. — Всмотревшись в набегающую тьму, скупо озаряемую слабым светом фар, капитан добавил: — Какая-то деревня справа мелькнула, километрах в полутора. Дай-ка мне плащ-палатку….

Костенко молча достал из-за сиденья трофейную накидку — капитан набросил её на голову, раскрыл планшет и пару минут, включив фонарь, изучал карту. После чего, выключив свет и скинув с плеч пятнистую хламиду — произнёс: — Стара Кремницка. Всё, минут через двадцать надо глушить мотор и уходить с шоссе. По карте есть съезд направо, на какую-то ферму — вот туда мы и юркнем, и в лесу сховаемся. Но поедем уже вслепую, без фар. Так что подготовься…

— Всегда готов! — вполголоса ответил старшина.

Капитан, обернувшись назад, постучал в окошко. Тут же за ним появилось заспанное лицо Некрасова. Савушкин отодвинул форточку и бросил:

— Подъезжаем, подготовьтесь.

— Есть. — Вполголоса ответил снайпер.

Через пару минут капитан скомандовал Костенко:

— Всё, гаси фары, через пятьдесят метров поворот, я его вижу. Ты видишь?

Костенко кивнул.

— Бачу.

— Отлично, гасишь фары, поворачиваешь, и через метров пять — тормози и глуши мотор.

— Добре! — и с этими словами старшина проделал всё то, что приказал Савушкин.

«Блитц», съехав с шоссе и остановившись, издал глухой выдох тормозной системы, пару раз буркнул мотором — после чего затих, притаившись меж кустов можжевельника. Савушкин, велев старшине потренировать глаза и привыкнуть к ночной тьме — выпрыгнул из кабины на обочину лесного просёлка. Тут же рядом с ним почти неслышно приземлился спрыгнувший с кузова Некрасов.

— Витя, тебе-то что тут надо? — вполголоса поинтересовался капитан.

Снайпер угрюмо оглядел подступающий к дороге редкий лесок.

— Когда сворачивали — показалось, что мы тут не одни. Вроде как тень мелькнула в кустах….

Капитан кивнул.

— И у меня такое же чувство. Как будто кто-то смотрит в спину…

— До моста сколько?

— Метров триста-четыреста. Машину загоним поглубже в лес и оставим, пройдёмся пешочком. Заодно хвосты проверим. Мост немцы наверняка охраняют, надо будет проверить подступы.

— Ночью?

Савушкин вздохнул.

— Придется ночью. Нам ещё отходить после фейерверка, а днём это не получится.

Некрасов молча кивнул.