Дочери войны

– Без Мари он словно в воду опущенный. Ты же нам еще ничего не рассказала про себя. С Мари все в порядке?

– И как Джек? – добавила Флоранс.

Элен рассказала им о своем путешествии. Слушая сестру, Флоранс изумленно восклицала. Элиза одобрительно аплодировала.

– Ну вот, я вам рассказала. Что еще произошло у нас, пока меня не было?

– Почти ничего, – ответила Флоранс. – Мадам Дешан опять бродит по деревне.

– Больше прежнего?

– Я застала ее на полпути к нам.

– Несчастная старуха. Это все новости?

Флоранс кивнула.

– А вот и нет, – возразила Элиза, поворачиваясь к младшей сестре. – У Флоранс появился новый друг. Записка, которую вчера подсунули под дверь, была от него?

Глава 51

Зажав под мышкой подушку, Элен завернулась в одеяло, взяла недочитанный роман и тихо спустилась в гостиную. Известие о беременности Элизы лишило ее сна. Она легла на ковер рядом с бронзовой феей, любимицей Флоранс, но читать не стала, а просто лежала, водя пальцем по завиткам статуи. Элен всегда старалась быть практичной и не хотела увязать в том, что считала бесполезной ностальгией, однако сейчас ее мысли снова унеслись в прошлое. Оно постоянно вторгалось в ее жизнь, не спрашивая, хочется ей этого или нет. Рассеянно глядя в пространство гостиной, Элен вспоминала эпизоды разных лет, связанные с жизнью в их ричмондском доме. Так продолжалось, пока мелькавшие образы не слились в один памятный день. В тот день Клодетта исчезла, и сестры, вернувшись домой из школы, обнаружили, что дом пуст. Элен отчетливо видела себя и сестер. Отодвинув бронзовую фею, она закрыла глаза и извлекла воспоминания из закутка памяти, где те столь долго хранились. Она перенеслась в тот день, увидев его во всех красках.

Первой в дом через заднюю дверь вошла Элиза, за ней Флоранс и, наконец, Элен. Клодетта не работала. Возвращаясь из школы, они всегда заставали мать дома. Но сейчас, когда Флоранс позвала мать, ответом ей была странная тишина. Ни Клодетты, ни отца дома не было. Что еще важнее, не было и миссис Фробишер, их приходящей прислуги. Сестры оказались предоставленные сами себе. Флоранс включила радио и стала танцевать на кухне, наслаждаясь неожиданной свободой. Элиза носилась по комнатам. Элен заглянула в холодильник – узнать, с чем они будут пить чай.

– Можно угоститься кексом, – с энтузиазмом заявила Флоранс. – Нам никто не помешает. Маман вчера испекла имбирный кекс.

– А ты уже угостилась? – накинулась на сестру Элиза.

Флоранс закусила губу:

– Она просила не говорить вам.

– Маман вечно тебе потакает, – буркнула Элиза, швыряя на пол ранец. – Это нечестно!

– Ты могла бы быть с ней поласковее.

– Поласковее? Я и так из кожи вон лезу.

– Неправда, Элиза. Ты дурно ведешь себя с ней и со мной тоже.

– Это когда я дурно вела себя с тобой? – спросила Элиза, упирая руки в бока.

– Ну… да постоянно. – Флоранс сделала удивленное лицо. – И Элен тоже так считает.

Элен шумно захлопнула дверцу холодильника:

– Есть нам нечего.

– Я же сказала, там имбирный кекс.

Казалось, Флоранс вот-вот заплачет.

– Где?

– В жестянке для кексов, дурочка!

– Это едва ли тянет на ласковое обращение, – заметила младшей сестре Элиза.

– Что?

– Называть Элен дурочкой. По-моему, ты у нас была самой ласковой.

– Заткнись, Элиза! Знаешь, иногда я тебя взаправду ненавижу.

Выпалив эти слова, Флоранс помчалась наверх…

Элен неспешно поднялась с пола. Неожиданно вспомнившийся эпизод из прошлого застал ее врасплох. Им всем тогда было не по себе; недолгое отсутствие матери оказалось хуже, чем ее желчные, язвительные слова. Но когда у Клодетты появилась эта язвительная манера? Эти словесные колючки, эти резкости, бросаемые как бы ненароком. Отследить начало Элен не могла, но она знала: какими бы ни были материнские мечты, они так и не осуществились.

Элен теряла нить времени. Ей хотелось подольше задержаться в своих странствиях по прошлому, однако ей казалось, что делать это означает потакать себе. Странно, что они продолжали жить втроем. Вроде бы не многое изменилось в их жизни, а если взглянуть под другим углом – перемены были разительными. Вот уже четыре года они жили в условиях войны. Теперь к повседневным трудностям добавилась беременность Элизы и ее собственная любовь к Джеку, остающаяся без ответа. От лежания на полу у Элен затекло все тело. Она подошла к окну, отдернула занавеску. По-прежнему темно. Ей так хотелось увидеть первые признаки рассвета, ибо затяжная ночная тьма порой бывала невыносимой. И еще ей хотелось оказаться рядом с Джеком. В лесу заухала сова. Что-то будет с ними дальше? Где они окажутся через год? Через два? По прошествии нескольких лет? Война неумолимо продолжалась. Сегодня Элен особо остро чувствовала, что ее жизнь и жизнь сестер утекает, как песок сквозь пальцы. От глубоко въевшейся усталости ей не хотелось двигаться, но она все же принялась массировать отяжелевшие руки и ноги.

Глава 52

Флоранс