Дочь палача и ведьмак

— Андексская хроника написана старинным наречием, ее чтение занимает время, — пояснил он. — Пока я лишь узнал, что когда-то здесь стояла крепость графов Андексских и Меранских, которую позднее разрушили Виттельсбахи. С тех пор их династия управляет Баварией, и Андексом в том числе. Потому-то граф Вартенберг и хранит третий ключ от сокровищницы.

— Подожди-ка! — воскликнула Магдалена. — А может, это Виттельсбахи решили прибрать облатки к рукам? Им наверняка не по душе то, что реликвии до сих пор хранятся в монастыре, хотя они уже не одну сотню лет правят на этих землях.

— Виттельсбахи и вправду постоянно пытаются забрать облатки в Мюнхен, — задумчиво ответил Симон. — Лет двести назад их даже продержали какое-то время в герцогской часовне. Каждую неделю к ним приходило по шестьдесят тысяч паломников, и деньги в казну рекой текли. Но чтобы граф похищал облатки?.. — Лекарь склонил голову. — Не знаю. Даже если и так, то он кого-нибудь нанял бы. И что делать с ними в Мюнхене, если их все равно не покажешь народу — ведь они будут считаться украденными.

— Я просто предположила, — надулась Магдалена. — Может, ты что-нибудь получше придумаешь.

— Проклятие, так мы ничего не добьемся! — вмешался Куизль, который до сих пор молча набивал трубку. — Мы топчемся на месте, как холоп ночью в нужнике… Вот что мы сделаем. — Палач показал на Симона: — Ты выяснишь побольше об этих графах. Возможно, Магдалена выдала не такую уж и дурную мысль, как может показаться поначалу. А я, с благословения Божия, снова влезу в эту вонючую рясу и осмотрюсь в монастыре.

— А я? — с любопытством спросила Магдалена.

— А ты займешься наконец своими засранцами. — Палач запыхтел трубкой и встал. — Самое время поучить их послушанию, — пробормотал он и показал на детей. — Они, как я посмотрю, сейчас покойника раскопают.

И верно, мальчики заняты были тем, что рыли руками землю на свежей могиле. Маленький Петер уже выкопал порядочной глубины ямку.

— Нет! — крикнула Магдалена и устремилась к напуганным детям.

Они даже не поняли, в чем провинились, а мама уже спешно оттаскивала их от могилы.

— С ума сошли? — напустилась она на них. — Что, если кто-нибудь из монахов увидит, как вы раскапываете их собрата…

Она резко замолчала, прочитав имя на деревянном кресте, воткнутом в рыхлую землю.

Requiescat in pace, Filius Vitalis

14.9.1648 — 15.6.1666

Это была могила юного Виталиса.

— Вы только посмотрите, — прошептала она. — Похоже, беднягу похоронили в большой спешке. И с погребением особо не церемонились.

Рядом находилась еще одна свежая могила. Магдалена не удивилась тому, что в ней, согласно надписи на кресте, покоился послушник Келестин, подручный аптекаря. Она подозвала отца и Симона, и все трое молча уставились на надгробия.

— Проклятие! — прошипел Фронвизер. — Должно быть, их похоронили вчера второпях. А я хотел еще раз посмотреть на их раны и это странное свечение… Не исключено, что в первый раз я что-нибудь и упустил.

Магдалена наградила детей подзатыльниками и погналась за ними, когда они вскарабкались на очередной могильный холм.

— Это наверняка приор! — крикнула она на бегу. — Он не хочет, чтобы мы и дальше разнюхивали. Но об этом пусть даже не думает.

— Во всяком случае, теперь, чтобы разнюхать хоть что-то, придется вам копнуть поглубже, — проворчал Куизль и окинул взором кладбище. — И вообще, здесь в последнее время подозрительно много людей мрет. Я вот насчитал уже шесть… нет, семь свежих могил.

— Это, видимо, проклятая лихорадка, — пожал плечами Симон. — Только вчера у меня на руках два паломника умерли. Их, похоже, хоронят как можно скорее, чтобы не возбуждать беспокойство.

— А с этой тогда что?

Куизль прошел еще несколько метров и остановился перед свежей могилой. Земля на ней была черная и влажная.

— А что с ней не так? — спросил Симон. — Очередная могила, и что?

— На крест посмотри.

Только тогда лекарь заметил скошенный крест, почти целиком зарытый в землю. Он прищурился и прочел имя на табличке.

R. I. P. Pater Quirin

7.12.1608 — 2.5.1666

— Все равно не понимаю, что здесь такого необычного, — сказал Симон. — Человек умер в почтенном возрасте, немного не дожив до шестидесяти. Господь призвал его к себе, и…

— Земля свежая, — перебил его Куизль. — Как она может быть свежей, если с тех пор, как его похоронили, прошло больше месяца?

У Симона челюсть отвисла от изумления.

— Вы… вы правы, — прошептал он. — Выглядит так, словно землю только вчера вынули.

— Или могилу раскапывали еще раз. Смотри. — Палач показал на край могилы. — Здесь уже наросло немного травы, но земля рядом черная и сырая. К тому же тут и следы есть.

— Следы?

Симон наклонился и увидел, что с краю от могилы действительно отпечатались следы подошв. Чуть поодаль они уже терялись в высокой траве.

Внезапно лекарь заметил среди травы что-то белое. Он наклонился и подобрал мокрый от дождя и росы платок из тончайшего шелка и с вышитой в углу крошечной монограммой.

А.

Симон вздрогнул, когда понял, что эта буква ему напоминала.