Дочь генерала

— Дома. Я забыл их сюда захватить.

— Ты не мог бы сделать это в ближайшее время?

— Безусловно, как только у меня появится такая возможность. Пока же я как бы ограничен в перемещении границей гарнизона.

— Опять? Бог мой, Бреннер! Всякий раз, когда мне приходится сотрудничать с тобой, у тебя возникают проблемы с местной полицией. Зачем ты все время настраиваешь ее против себя?

— Не все время. Ладно, Кэл, у меня к тебе просьба: пошли бригаду на пятое стрельбище снять отпечатки шин. — Я рассказал ему, где найти эти следы, и он начал оглядываться по сторонам, высматривая свободных сотрудников. — И еще, — добавил я, — как только они закончат там, отправь их к жилому комплексу на Виктори-драйв сделать слепки с покрышек серого «форда-фэрлейн» 1986 года с офицерской отличительной лентой на бампере. Номера я не знаю, но пусть поищут эту машину на стоянке напротив тридцать девятого блока.

Он внимательно поглядел на меня и сказал:

— Если автомобиль принадлежит военнослужащему, не проще ли подождать, пока он приедет в гарнизон?

— Мне это нужно как можно быстрее, уже сегодня ночью.

— Да полно тебе, Бреннер, сколько можно нарушать инструкцию? Как я могу собирать улики за пределами гарнизона без разрешения местной полиции?

— Все правильно, — согласился я. — Не нужно ехать туда на армейской машине: не исключено, что возле сорок пятого блока, где жила жертва, дежурит мидлендская полиция. Но скорее всего, они оставили полицейского в доме, так что скажи своим ребятам, чтобы работали быстро и с оглядкой.

— Лучше подождать, пока машина будет в гарнизоне.

— О’кей, — потрепал я его по плечу. — Мне все ясно. Остается лишь надеяться, что к утру эти покрышки не сменят. Честно говоря, за ночь машина вообще может исчезнуть. Но это так, к слову. Жди до утра.

— О’кей, я пошлю людей в Виктори-Гарденс, раз тебе так приспичило, торопыга. — С этими словами Кэл направился к группе сотрудников, наклеивающих ярлыки на гипсовые слепки с отпечатков подошв и делающих пометки на плане места преступления. Он передал им кроссовки Синтии и начал что-то говорить, вероятно, о предстоящем им задании, судя по тому, что он то и дело показывал в мою сторону оттопыренным большим пальцем, а его люди бросали на меня косые взгляды.

Я взял себе и Синтии кофе и вернулся к ней.

— Спасибо, — сказала она, поднимая голову от стопки заключений экспертов. — Взгляни-ка вот на это! — Она показала мне заключение специалистов по отпечаткам ног. — Они нашли след от женской туфли с гладкой подошвой, седьмого размера. Как он очутился на стрельбище?

— Понятия не имею. — Я пробежал заключение, из которого следовало, что след был совсем свежим. — Интересно. Но ведь здесь почти неделю не было дождя, так что след могли оставить и несколько дней назад.

— Правильно. Но все равно есть над чем подумать.

Минут пятнадцать мы изучали доклады различных подразделений судмедэкспертизы, потом к нам вернулся Кэл, и вместе с ним мы подошли к столу, за которым одна из сотрудниц что-то рассматривала в микроскоп.

— Кажется, вам повезло с этой щеткой, — сказал Кэл. — Откуда она у вас?

— Не от тебя, во всяком случае, — погладил я его по лысине.

Лаборантка фыркнула, не отрываясь от микроскопа.

Кэлу шутка не понравилась, и он обратился к Синтии:

— Раз уж вы единственная в следственной группе, у кого в голове есть мозги, почему бы вам самой не взглянуть в микроскоп?

Лаборантка по фамилии Лаббик подвинулась, и Синтия села за стол. Лаборантка сказала:

— Волос справа изъят из раковины мужской уборной на шестом стрельбище. Волос слева взят с массажной щетки.

Синтия припала глазом к окуляру, и специалист Лаббик продолжала свой комментарий:

— Я исследовала двадцать волосков, взятых со щетки, и убедилась, что все они принадлежат одному лицу. Полагаю, что для такого вывода имеются все логические и статистические предпосылки, однако, для полной уверенности, исследую для составления заключения все имеющиеся на данной щетке волосы.

— Ближе к делу, — едва не сорвалось у меня с языка, но я вовремя прикусил его, вспомнив, что спорить с техническими специалистами не рекомендуется, лучше дать им выговориться, иначе они могут обидеться.

— Волосы имеют определенные характеристики, по которым мы их подразделяем, — продолжала специалист Лаббик. — Это означает, что невозможно с полной уверенностью утверждать, что они идентичны данному образцу. Волосы можно использовать для того, чтобы исключить кого-то из числа подозреваемых лиц, но для опознания подозреваемого в суде нельзя, поскольку в данном случае у образца из туалета отсутствует корень и невозможно установить пол индивидуума и его генетический код.

— Мне думается, им это известно, — заметил Кэл.