Дочь генерала

— Ну, я бы так не сказал. Откуда это у тебя?

— Из ее компьютера.

— Мне кажется, суд не примет подобные материалы в качестве улики.

— А мне думается, что примет.

— Все это может быть плодом ее больного воображения. Сам знаешь: навязчивые идеи и все такое. Чего только женщины не нафантазируют!

— Возможно. Я передам все это судебным психоаналитикам и прокурору штата Джорджия, может быть, вас и признают невиновным. Специалисты разберутся.

— В чем это им разбираться? Даже если все это и правда, я не нарушил никаких законов.

— Я не эксперт по части законов Джорджии о половых извращениях. Но мне кажется, что вы нарушили клятву о супружеской верности.

— Послушай, сынок, довольно пороть эту чушь! Ты мужчина или нет, в конце концов? Тогда веди себя, как мужчина, черт подери! Думай, как мужчина! Или ты педик? Ты сам-то женат?

Я пропустил все это мимо ушей, просматривая распечатку.

— Боже мой, Берт! — воскликнул я. — Да вы подсвечивали себе фонариком, когда заглядывали ей в… А здесь вы засунули ей дубинку в… Ох, и даже пистолет! Это круто. Я смотрю, вы неравнодушны к манипулированию длинными твердыми предметами. Но что-то здесь ничего не говорится о том, чтобы ваш собственный причиндал стал длинным и твердым…

— Советую тебе поберечь свою задницу, сынок, когда окажешься в городе, — прорычал Берт, вскакивая с места. — Я ее точно поимею, едва ты высунешь нос из гарнизона.

Он направился было к двери, но я и бровью не повел, поскольку знал, что никуда он не денется. Он действительно вернулся с полдороги к столу, взял стоявший рядом со мной стул, развернул его и уселся, положив руки на спинку. Что это означало, я точно не знал, но, во всяком случае, не расслабление. Возможно, это жест защиты, возможно — показатель агрессивных намерений, но это было неприятно. Я встал и сел на стол.

— О’кей, Берт, — сказал я. — Я хочу, чтобы вы отдали мне все вещественные доказательства из ее дома.

— Не дождешься.

— В таком случае я пошлю копии дневника Энн Кэмпбелл всем значащимся в телефонном справочнике Мидленда.

— И я тебя убью.

Это уже был серьезный разговор, поэтому я предложил:

— Тогда давайте обменяемся материалами.

— Черта с два! У меня достаточно улик, чтобы прижать почти всех главных лиц в этом гарнизоне, сынок. Ты хочешь этого?

— У вас только их фотографии в масках. А у меня ее дневник.

— Ты забыл об отпечатках пальцев! Мы их пропустим через соответствующие службы ФБР и армии.

— Так вы еще не вывезли из потайной комнаты имущество?

— Это мое дело, сынок.

— А как насчет того, чтобы все это сжечь? Предлагаю начать с записей, касающихся ваших утех. Можно использовать их вместо спичек.

— Я могу положиться на твое слово? — подумав, спросил Берт.

— Слово офицера!

— В самом деле?

— А вам можно верить?

— Нет, но я не хочу, чтобы ты обо всем этом дерьме разболтал своим поганым языком моей жене и моему сыну.

Я встал и посмотрел в окно. Журналисты все еще толпились внизу, хотя кордон военной полиции и оттеснил их метров на пятьдесят к дороге напротив здания, чтобы освободить проход. Я подумал, чем грозит мне осуществление уговора с шефом Ярдли. По крайней мере, несколькими годами тюрьмы. Но и разрушать чужие жизни не входило в мои служебные обязанности. Я обернулся к Ярдли и, подойдя к нему, произнес:

— Будем считать, что договорились.

Он встал, и мы пожали друг другу руки.

— Погрузите все ее барахло, включая мебель, белье, ковры, видеокассеты, и отвезете на городскую свалку, где и сожжете в печи, — сказал я.

— Когда?

— После того как я произведу арест.

— И скоро это произойдет?

— Уже скоро.

— В самом деле? Нельзя ли узнать подробности?

— Нет, нельзя.

— Знаешь, сынок, договариваться с тобой о чем-либо — все равно что подтираться наждачной бумагой.

— Благодарю за комплимент, — ухмыльнулся я, вручая ему компьютерную распечатку. — Как только улики будут уничтожены, я уничтожу записи. Можете при этом присутствовать.

— Хорошо. Мне стало немного полегче, сынок, от этих слов. Мне хочется тебе верить, потому что ты настоящий джентльмен и офицер. Но если ты надуешь меня, то Бог свидетель, я тебя убью.

— Мне кажется, я все понял. Со своей стороны обещаю сделать то же самое. Можете сегодня спать спокойно, шеф. Будем считать, что с этим покончено.

Мы вышли в коридор и вернулись в мой кабинет. По пути я сказал Берту:

— Распорядитесь, чтобы мои личные вещи доставили в гостиницу для офицеров. О’кей?

— Можешь не волноваться, сынок.

Синтия и Уэс, сидевшие за столами и о чем-то оживленно беседовавшие, при нашем появлении замолчали.

— Мы вам не помешали? — с ухмылкой поинтересовался Берт.

«Ты просто болван!» — смерила его выразительным взглядом Синтия, а Уэс вскочил и подошел к двери.

— Что это у тебя? — кивнул он на бумаги в руках отца.

— Так, кое-какая армейская чушь, с которой мне следует ознакомиться, — отмахнулся тот. — Весьма рад был с вами снова повидаться, — поклонился он, коснувшись шляпы, Синтии. — Держи меня в курсе событий, сынок, — кивнул он мне, и оба Ярдли удалились.

— Бейкер тебя нашла? — спросила Синтия.

— Да, — ответил я.

— Горячий материал?