Добывайки в поле

– Да, весёленькая история! Он, верно, вышел вчера вечером проверять силки и – нате вам – нашёл потерянный давным-давно ботинок в нашей ямке.

– Мы не только забыли опустить полог, но и не зашнуровали сверху ботинок, – шепнула Арриэтта.

– Ты права, – согласился Под и добавил: – Кто вино любит, тот сам себя губит. Вроде так говорится, да?

– Вроде, – кивнула Арриэтта.

Хомили, заметив, что они сидят по пояс в пыли, сказала:

– Какая гадость! Если бы эту фуру делала я, то этой щели здесь бы не было.

– Ну и слава богу, что ты здесь ни при чём, – ответил ей Под, изо всех сил стараясь не чихнуть.

И в этот момент усатая тень загородила свет: кот наконец увидел их.

– Спокойно, без паники, – шепнул Под. – Этот рундук стоит почти вплотную к полу, так что коту нас не достать.

– Ox! Ox! Ox! – не унималась Хомили, глядя на светящийся зелёный глаз, и Поду пришлось крепко сжать ей руку, чтобы заставить замолчать.

Кот прошёл вдоль всего рундука, принюхиваясь к щели, затем вдруг улёгся на бок и уставился на них, но вполне дружелюбно, словно хотел выманить наружу, чтобы поиграть.

Время шло, всё оставалось как было, лишь солнечный луч медленно передвигался по вытертому коврику. Кот, казалось, задремал.

– Как бы там ни было, – шепнула Хомили, – а всё-таки приятно оказаться под крышей.

В фуру зашла женщина, взяла из кухонного столика деревянную ложку и сняла с огня чайник, потом вышла, и они слышали, как она ворчит, подкидывая дрова в костёр. В этот момент порыв ветра занёс внутрь едкий дым, и Арриэтта, не удержавшись, чихнула. Кот тут же проснулся и скосил на них глаза.

Ближе к полудню до них стал доноситься аппетитный, дразнящий запах тушёного мяса. Он делался то сильнее, то – когда менялся ветер – слабее.

Арриэтта почувствовала, как у неё потекли слюнки, и вздохнула:

– Ой, я так хочу есть…

– А я пить, – сказала Хомили.

– А я и есть, и пить, – подхватил Под. – Но говорить об этом ни к чему. Закройте глаза и подумайте о чём-нибудь другом.

– Стоит мне закрыть глаза, – запротестовала Хомили, – и я вижу полный напёрсток горячего крепкого чая или вспоминаю о том чайнике, который был у нас дома, том, из жёлудя, с носиком из пера.

– Что ж, вспоминай о чём хочешь, – сказал Под. – В этом вреда нет, если тебе становится легче…

Наконец вернулся Кривой Глаз: открыл дверь и кинул на коврик двух кроликов в силках. Затем они с женщиной уселись снаружи на ступени фуры и приступили к обеду, поставив тарелки прямо на пол вместо стола.

Запах мяса стал настолько сильным, что выманил наших трёх добываек из тёмного уголка на самый край убежища. Жестяные тарелки, полные сочного жаркого, оказались как раз на уровне их глаз, и они могли прекрасно рассмотреть рассыпчатый картофель и пряный соус, которым он был обильно полит.

– Ох! Ох! – пробормотала Хомили. – Это фазан… Ну кто его так готовит?!

Один кусочек Кривой Глаз кинул на коврик, и добывайки увидели с завистью, как кот прыгнул к нему и принялся есть, не спеша, хрустя костями, как настоящий хищник.

– Ох! – снова пробормотала Хомили. – Ну и зубы…

Наконец Кривой Глаз отодвинул тарелку в сторону, и кот уставился на груду полуобглоданных костей, на которых оставались лоскутки нежного мяса. Хомили, глядя туда же: тарелка стояла у самой щели, – шепнула:

– Ты не попробуешь, Под?

– Нет, – заявил Под так громко и твёрдо, что кот обернулся и посмотрел на него: одни глаза с вызовом уставились в другие.

Кот принялся медленно помахивать хвостом, потом подобрался для прыжка, и Под выдохнул:

– Бежим!

Все трое кинулись вглубь, в темноту. Ещё секунда – и было бы поздно.

Кривой Глаз быстро обернулся, не спуская глаз с кота, позвал женщину и ткнул пальцем в рундук. Они оба опустили головы до уровня пола и стали вглядываться в мрак под рундуком. Арриэтте, сидевшей вместе с родителями у задней стены фуры, казалось, что они смотрят прямо ей в лицо. Быть не может, чтобы их не видели…

– Всё в порядке, – еле слышно прошептал Под. – Спокойно. Главное – не шевелиться.

Наступила тишина… Даже у женщины сделался встревоженный вид: кот, неслышно ступая на мягких лапах, ходил взад-вперёд вдоль рундука, то и дело заглядывая в щель, и это разбудило её любопытство.

– Только не шевелитесь, – снова шепнул Под.

Вдруг на солнечное пятно на коврике упала чья-то тень: Арриэтта с удивлением заметила позади припавших к порогу фургона цыган какую-то фигуру, куда более низкую, чем Кривой Глаз. Замерев между родителями, она разглядела три пуговицы на плисовом жилете в пятнах, а над ними – мальчишеское лицо и копну светлых волос.

– Что случилось? – спросил ломающийся голос.

Арриэтта увидела, что у Кривого Глаза сразу изменилось выражение лица: стало хмурым и подозрительным. Он медленно обернулся и взглянул на говорившего, но перед этим незаметно протянул руку и отпихнул принесённых кроликов в сторонку.

– Что случилось, Кривой Глаз? – снова повторил мальчик. – Похоже, ты увидел привидение.

Кривой Глаз пожал могучими плечами:

– Может, и так.

Мальчик пригнул голову, оглядел пол и лукаво спросил:

– А может, это хорёк?

Арриэтта заметила у него в руке ружьё.