Добывайки

– Но о чём они разговаривают? – спросил мистер Зловрединг, поверенный в делах. В его голосе звучало раздражение, словно он наперёд знал, что речь у них идёт о пустяках.

– О добывайках, – сказала миссис Мей.

Они стояли под живой изгородью среди мокрых кочанов древовидной капусты, качавшейся на ветру. День был промозглый, начинало темнеть, и лампа в окне домика у подножия холма светила особенно приветливо.

– Здесь можно разбить фруктовый сад, – добавила небрежно миссис Мей, словно желая переменить тему.

– В нашем с вами возрасте, – заметил мистер Зловрединг, всё ещё не отрывая глаз от освещённого окна внизу, – разумнее сажать цветы, чем плодовые деревья.

– Вы так думаете? – сказала миссис Мей и пониже опустила капюшон длинного широкого пальто, спасаясь от порывов ветра. – Но, видите ли, я завещаю этот дом ей.

– Кому – ей?

– Кейт, моей племяннице.

– Понятно, – сказал мистер Зловрединг и снова бросил взгляд на освещённое окно, возле которого, как она знала, сидела Кейт. Странный ребёнок, подумал он, смотрит сквозь тебя широко раскрытыми глазами, будто не видит, и часами разговаривает со старым мошенником Томом Доброу, который некогда служил здесь лесником. Поневоле придёшь в смущенье. Что между ними общего, спросил он себя, – между этим туповатым стариком и жадно слушающей его девочкой? Вот уже (он взглянул на часы) час с четвертью, как они сидят, пригнувшись друг к другу, у окна и говорят, говорят…

– О добывайках?.. – повторил он, точно это слово встревожило его. – Каких добывайках?

– Ну, это такая история, – небрежно сказала миссис Мей, осторожно пробираясь между набухшими от дождя кочанами к вымощенной кирпичом дорожке, – которую мы рассказывали друг другу, брат и я, когда жили здесь в детстве.

– В Фирбэнк-Холле?

– Да, у двоюродной тёти Софи. Кейт очень нравится эта история.

– Но почему, – спросил мистер Зловрединг, – ей вздумалось рассказывать её Тому Доброу?

– Тому? Почему бы и нет? Хотя, по правде говоря, я думаю, дело обстоит как раз наоборот – я думаю, Том рассказывает её Кейт.

Следуя за миссис Мей по выщербленным кирпичам дорожки, мистер Зловрединг погрузился в молчание. Он знал эту семью почти всю свою жизнь, и чем дальше, тем чудаковатей все они ему казались.

– Но кто её выдумал? Вы?

– Куда мне, нет. – Миссис Мей смущённо рассмеялась. – Скорее всего её придумал мой брат. Если это вообще выдумка, – прибавила она внезапно еле слышным голосом.

Мистер Зловрединг ухватился за её слова.

– Я не вполне вас понимаю. Эта история, о которой вы говорите, она что – основана на реальных фактах?

Миссис Мей рассмеялась.

– О нет, факты эти никак не могут быть реальными. Никоим образом. – Она снова пустилась в путь, добавив через плечо: – Просто этот старик, Том Доброу, по-видимому, знал наших человечков.

– Каких человечков? Попрошаек?

– Не попрошаек – добываек.

– Понятно, – сказал мистер Зловрединг, хотя ему ничего не было понятно.

– Мы назвали их так. – Обернувшись к нему, миссис Мей поджидала, пока он поравняется с ней. – Вернее, они сами так себя называли, потому что у них не было ничего своего. Ничего. Даже имена они брали у людей: семейство Курантов – там были отец, мать и дочка – звали их Под, Хомили и Арриэтта. – Когда мистер Зловрединг подошёл к ней, она улыбалась. – По-моему, прелестные имена.

– О да, – довольно сухо сказал он. А затем вопреки своей воле улыбнулся ей в ответ; он вспомнил, что она всегда любила, пусть мягко, подтрунивать над людьми, даже в юности, когда он находил её весьма привлекательной, это приводило его в замешательство. – Вы не изменились, – сказал он.

Миссис Мей сразу посерьёзнела.

– Но не станете же вы отрицать, что Фирбэнк-Холл был странный старый дом.

– Старый – да. Но не более странный, чем… – он взглянул вниз, – чем, скажем, этот домик.

Миссис Мей рассмеялась.

– Тут Кейт согласилась бы с вами. Она считает этот домик таким же странным, каким мы считали Фирбэнк-Холл, в точности таким же. Знаете, в Фирбэнке у нас с братом с самого начала было чувство, будто в доме помимо людей живут ещё какие-то человеческие существа.

– Но, – раздражённо воскликнул мистер Зловрединг, – какая разница между человеческими существами и людьми? Это одно и то же.

– Ладно, просто другие существа. Гораздо меньше людей размером, но внешне всем похожие на них, разве что головы побольше да подлиннее кисти рук и ступни. Очень маленькие и незаметные. Мы воображали, что живут они, как мыши, – за стенными панелями, или за плинтусом, или под половицами… и полностью зависят от того, что им удаётся стащить в доме. Хотя воровством это тоже не назовёшь – они брали только то, без чего люди вполне могли обойтись.

– Что именно? – спросил мистер Зловрединг и, внезапно почувствовав себя неловко, обогнал миссис Мей, чтобы убрать с её пути побег куманики.

– О, самые разные вещи. Любые продукты, естественно, и любые другие мелкие предметы, которые можно было сдвинуть с места и которые могли им пригодиться, – спичечные коробки, огрызки карандашей, иголки, лоскутки… всё, из чего можно было смастерить одежду, орудие труда или мебель. Нам было их жалко, потому что они ценили красоту и стремились сделать свои тёмные норки такими же уютными и удобными, как жилища людей. Брат старался помочь им. – Миссис Мей внезапно замолчала, словно смутившись. – Во всяком случае, так он мне говорил, – запинаясь, закончила она и тихонько рассмеялась, точно сама не принимала всего этого всерьёз.

– Понятно, – снова сказал мистер Зловрединг.

Они принялись обходить дом, стараясь не попасть под капли, падающие с крыши.

– А при чём тут Том Доброу? – снова заговорил он, когда миссис Мей задержалась у бочки для дождевой воды.

Она обернулась и посмотрела ему в лицо.

– Ну, не удивительно ли это? В моём возрасте – чуть не в семьдесят лет – получить в наследство этот домик и застать здесь хозяином Тома.

– Он тут вовсе не хозяин… всего лишь временный жилец.

– Я хочу сказать, – продолжала миссис Мей, – вообще застать его здесь. В старые времена, когда они были мальчиками, Том и брат часто вместе ставили капканы на кроликов… Они были большими друзьями по-своему. Но всему этому пришёл конец… после скандала.

– О, – сказал мистер Зловрединг, – значит, был скандал?

Они стояли перед изъеденной непогодой входной дверью, и, заинтересовавшись помимо своего желания, мистер Зловрединг снял руку со щеколды.

– Ещё какой! – воскликнула миссис Мей. – Я думала, вы слышали о нём. Даже полисмен был втянут в него… вы помните Эрни Ранэйкра? Вся деревня только об этом и говорила. Кухарка и садовник каким-то образом пронюхали о добывайках и решили выкурить их из дома. Они пригласили местного крысолова и послали сюда за Томом и его хорьком. Он был тогда ещё мальчик, внук лесника, лишь ненамного старше нас с братом. Но, – миссис Мей внезапно повернулась к поверенному, – вы не могли не слышать обо всём этом.

Мистер Зловрединг нахмурился. В памяти стали всплывать какие-то смутные слухи… какая-то глупая история, приключившаяся в Фирбэнке: кухарка по имени Дайвер или Драйвер, пропажа каких-то вещей из горки в гостиной…

– Что-то, связанное с золотыми часами с изумрудами, да? – сказал он наконец.

– Да, потому-то они и послали за полисменом.

– Но, – мистер Зловрединг ещё сильнее нахмурился, – эта женщина, Дайвер или…

– Драйвер. Именно так её звали.

– И этот садовник… вы хотите сказать, что они верили, будто эти человечки существуют на самом деле?

– По-видимому, так, – ответила миссис Мей, – иначе они не стали бы заваривать всю эту кашу.

– И что же произошло? – спросил мистер Зловрединг. – Их поймали? Нет, нет, я не это имел в виду! Я имел в виду – чем они оказались? Верно, мышами?

– Меня в то время не было в Фирбэнке, но, по словам брата, добывайки выбрались из дома в самый последний момент через решётку в подвальном окошечке… знаете, такие отверстия в кирпичной кладке, которые делают для вентиляции. Они пробежали через фруктовый сад, – она оглянулась по сторонам: сумерки сгущались всё больше, – поднялись по склону холма и ушли в поля.

– Кто-нибудь их видел? – спросил мистер Зловрединг.

– Нет.

Мистер Зловрединг кинул быстрый взгляд на окутанные туманом склоны: тонувшие в полумраке леса позади бледных полей казались совсем чёрными.

– Белки, – сказал он, – вот что это такое было скорей всего.

– Возможно, – не стала спорить с ним миссис Мей. Она отошла от него к пристроенной к дому прачечной, туда, где утром рабочие отрыли водосточную трубу. – По-моему, эта труба достаточно широкая, чтобы использовать её в качестве канализационной, – сказала она.

– Широкая – да, – согласился мистер Зловрединг, глядя на глиняные секции трубы, – но санитарный инспектор ни за что этого не разрешит: все сточные трубы в этих краях идут прямиком в реку. Нет, боюсь, вам придётся поставить очистной бак.

– Так для чего тогда была эта труба?

Мистер Зловрединг кивнул на прачечную.

– Для воды от стирки и, возможно, из судомойни. – Он взглянул на часы. – Подвезти вас? Уже довольно поздно.

– Вы очень любезны, – сказала миссис Мей в то время, как они шли обратно к двери.

– Это просто неслыханно, – возвращаясь к их разговору, сказал мистер Зловрединг, кладя руку на щеколду.

– Согласна с вами.

– Я имею в виду – дойти до того, чтобы вызывать полисмена. Невероятно.

– Ещё бы, – сказала миссис Мей и принялась вытирать ноги о кусок мешковины, лежавший возле ступенек.

Мистер Зловрединг взглянул на свои ботинки и последовал её примеру.

– Ваш брат, должно быть, умел убеждать слушателей.

– О да.

– И был большой выдумщик.

– Ещё какой! По его словам, существовала целая колония этих человечков. Он рассказывал мне и о другой семье – родственниках тех, кто жил в Фирбэнке, – которая, как думали, поселилась в барсучьей норе… здесь неподалёку, на опушке леса. Дядя Хендрири и тётя Люпи… – Она искоса взглянула на мистер Зловрединга. – У них было четверо детей…

– По словам вашего брата, – скептически заметил мистер Зловрединг и снова протянул руку к щеколде.

– И по словам старого Тома, – засмеялась миссис Мей и понизила голос. – Старый Том клянётся, что всё это – истинная правда. Но он утверждает, что жили они вовсе не в барсучьей норе, а уж если и жили там, то совсем недолго. Он клянётся, что много лет подряд они жили за стенкой возле очага, между кладкой и штукатуркой.

– Какого очага? – тревожно спросил мистер Зловрединг.

– Этого, – сказала миссис Мей шёпотом, в это время она распахивала дверь. – Здесь, в этом самом доме.

– Здесь, в этом самом доме… – повторил мистер Зловрединг изумлённо; отступив в сторону, чтобы пропустить миссис Мей, он вытянул вперёд шею и заглянул в комнату, не переступая порога.