Добывайки

– Ox! – жалобно воскликнула Хомили.

Арриэтта заметила, что Спиллеру удаётся держаться на ногах, хотя его и шатает из стороны в сторону. Она догадалась, что Спиллер не впервые путешествует в кармане. Мальчик снова шёл, и карман раскачивался в более ровном ритме. «Подожду чуть-чуть, – подумала Арриэтта, – и тоже попытаюсь встать».

Под решил попробовать, что выйдет, если разломать крошку хлеба и сунуть её в рот. Оказалось, что если её долго сосать, она постепенно делается мягкой и съедобной.

– Дай и мне, – сказала Хомили, протягивая руку. Она немного ожила и снова почувствовала голод. – Куда он нас несёт? – спросила она Спиллера немного погодя.

– На холм по ту сторону леса.

– Туда, где он живёт со своим дедушкой?

– Ага, – промычал Спиллер.

– Я мало что слышала о лесниках, – сказала Хомили, – и не знаю, что они могут сделать с… скажем, с добывайкой. Да и об этом мальчишке… Что он собой представляет? Я вот о чём хочу сказать, – продолжала она тревожно, – у моей свекрови был когда-то дядя, так его держали в жестянке. Проделали в крышке дырки для воздуха и два раза в день кормили через пипетку…

– Нет, этот мальчик не такой, – сказал Спиллер.

– А что такое пипетка? – спросил Под. Он решил, что это какой-то неизвестный ему инструмент.

– А ты помнишь Оггина, двоюродного брата Люпи? – продолжала Хомили. – Ему устроили целое поместье в цинковой ванне, что стояла во флигеле. Трава там была, и пруд, и всё прочее. И сделали ему повозку, чтобы он катался, и дали ящерицу для компании. Но края ванны были высокие и скользкие, они знали, что ему оттуда не выбраться…

– Люпи? – изумлённо повторил Спиллер. – Могут быть на свете двое с таким именем?

– Эта Люпи вышла замуж за моего брата Хендрири, – сказала Хомили. – Ой! – воскликнула она вдруг в невероятном волнении. – Неужто ты её знаешь?

Карман перестал раскачиваться. Раздался металлический звук и скрип отодвигаемой задвижки.

– Ещё как знаю, – шепнул Спиллер. – Она-то и шьёт мне зимнюю одежду.

– Тихо, Спиллер, – сказал Под. – Мы прибыли. – Он слышал, как открылась дверь, на него пахнуло жильём.

– Ты знаешь Люпи ? Нашу Люпи? – настаивала Хомили, даже не заметив, что в кармане стало темней. – Что они делают? И где они живут – она и Хендрири? Мы думали, их съели лисицы, и её, и Хендрири, и детей…

– Тише, Хомили, – умоляюще повторил Под. Он не понимал, что происходит: что-то двигалось, с тихим скрипом открывались и закрывались двери, однако мальчик шёл так осторожно, что карман совсем не качался.

– Ну же, Спиллер, быстрее, что с ними? – продолжала Хомили, послушно понизив голос. – Ты должен знать. Где они живут?

Спиллер всё ещё молчал… в полутьме казалось, что на его лице улыбка.

– Они живут… здесь, – сказал он наконец.

Мальчик, судя по всему, опустился на колени. Когда в кармане снова появились огромные пальцы, Хомили громко вскрикнула.

– Успокойся, всё в порядке, – шепнул ей Под, в то время как, отпрянув назад, она пыталась зарыться в крошки. – Не теряй головы… когда-нибудь придётся же вылезать.

Первым вышел Спиллер, он улетел от них, беспечно усевшись верхом на палец, и даже не потрудился оглянуться. Затем наступила очередь Арриэтты.

– Ах, – причитала Хомили, – куда он её денет?

Следующей была очередь Пода, но Хомили в последний момент забралась на «борт», уцепившись за большой палец мальчика. У неё даже не успела начаться морская болезнь (больше всего Хомили боялась полёта в пустом пространстве), так ловко и бережно они с Подом были поставлены на пол.

На них упал отсвет огня – добывайки стояли возле очага, перед высокой деревянной стенкой (позже они узнали, что это был дровяной ларь), стояли напряжённые, сгрудившись в тесную кучку, превозмогая желание бежать куда глаза глядят. Они заметили, что Спиллер исчез.

Мальчик встал на одно колено – чудовищная живая гора над их головой. На опущенном вниз лице играли отблески пламени. Его дыхание доносилось до них, словно порывы ветра.

– Всё в порядке, – успокаивал он их, – сейчас всё будет в порядке.

Он глядел на них с таким интересом, с каким коллекционер глядит на новоприобретённые образцы. Его рука парила над ними, словно ему не терпелось дотронуться до них, взять каждого в отдельности и как следует рассмотреть.

Под тревожно откашлялся.

– Где Спиллер? – спросил он.

– Он сейчас вернётся, – сказал мальчик. Через секунду он добавил: – У меня тут уже есть шесть…

– Шесть… чего? – вскричала Хомили.

– Шесть добываек, – ответил мальчик. – Лучшая коллекция добываек в округе, спорю на что хотите. А мой дед, – добавил он, – ни одного не видел. Зрение у него острое, а вот добываек не видел ни разу за всю жизнь.

Под снова откашлялся.

– А это и не входит в его обязанности, – сказал он.

– Кое-кого из тех, кто тут у меня живёт, – мальчик мотнул головой, – я тоже не видел. Боятся. Люди говорят, их вообще нельзя приручить. Дай им хоть все сокровища мира, говорят, они всё равно не выйдут, чтобы сказать спасибо.

– Я бы вышла, – сказала Арриэтта.

– Как ты себя ведёшь! – оборвала её Хомили в ужасе.

– И Спиллер тоже, – сказала Арриэтта.

– Спиллер – другое дело, – сказала Хомили, бросая боязливый взгляд на мальчика. Спиллер, верно, был у него хранителем его редкой коллекции, посредником между ним и остальными добывайками. («Интересно, сколько он получает с головы?» – подумала она.)

– А вот и Спиллер, – сказала Арриэтта, глядя на угол дровяного ларя.

Спиллер бесшумно приблизился к ним.

– Она не хочет выходить, – сказал он мальчику.

– О! – воскликнула Хомили. – О ком он говорит – о Люпи?

Никто не ответил. Спиллер стоял молча, глядя на мальчика. Тот задумчиво хмурился, у него был разочарованный вид. Он снова их оглядел, внимательно обшарил взглядом с ног до головы, словно ему очень не хотелось расставаться с ними. Затем тихонько вздохнул.

– Что ж, отведи их, – сказал он.