Добывайки

Глава восьмая

Мой дом – моя крепость.

Из дневника Арриэтты. 2 сентября

Это они и сделали. Под внимательно осмотрел участок, где они предлагали разбить лагерь, взвесил все «за» и «против» и с важным видом, словно сам всё это придумал, провозгласил, что они переносят стоянку на новое место, как и раньше, у изгороди, но поближе – насколько это будет безопасно – к ручью.

– Хомили надо будет стирать. Без воды нам не обойтись, – заявил он таким тоном, словно это только сейчас пришло ему в голову. – И не исключено, что немного попозже я сделаю рыболовную сеть.

Хотя ботинок был сильно нагружен, впрягшись все трое в постромки, они тянули его по рву без всякого труда. Под выбрал для лагеря небольшую площадку, вернее даже нишу, или пещеру, на склоне на полпути между рвом и зелёной изгородью.

– Нельзя ставить дом очень низко, – объяснил он им (в то время как они вынимали на дне рва пожитки, чтобы легче было тащить наверх ботинок), – раз здесь бывают такие ливни, как вчера, и рядом ручей. Вы не должны забывать, – продолжал он, разбирая свои инструменты, – как нас залило дома, когда на кухне лопнул котёл.

– Не должны забывать! – фыркнула Хомили. – Как будто можно об этом забыть! Залило, да ещё крутым кипятком!

Она распрямила спину и стала смотреть вверх, туда, где должен был стоять их дом.

Лучшее место трудно было найти. «Настоящий замок», – подумала Арриэтта; только жить они будут не в темнице, а в светлице, потому что туда проникало достаточно воздуха и света. Когда-то давно большой дуб, входивший в живую изгородь, был спилен у самого основания. Крепкий круглый пень, поднимавшийся над землёй, – изгородь там была реже – напоминал башню средневековой крепости. Внизу во все стороны, как воздушные опоры, разметались корни. Часть из них всё ещё была жива, тут и там они выпустили зелёные побеги, похожие на крошечные дубки. Один из этих побегов нависал над их пещерой, кидая на её вход узорную тень.

Крышей пещере служила нижняя сторона большого корня, другие – помельче – образовывали стены и устилали пол. Под сказал, что боковые корни придутся кстати в качестве полок.

Он занимался (пока ботинок всё ещё лежал во рву) тем, что вытаскивал из каблука гвозди.

– Что ты делаешь? – заметила Хомили, в то время как они с Арриэттой отбирали те вещи, которые следовало перенести наверх прежде всего. – Ведь каблук расшатается.

– На что нам каблук? – возразил Под, вспотевший от напряжения. – Нам же этот ботинок не носить. А гвозди мне нужны, – закончил он не допускающим возражений тоном.

Плоская верхушка пня, решили они, пригодится им как наблюдательный пост, а также для выбеливания белья после стирки и для сушки кореньев и ягод. Или как ток для молотьбы. Хомили уговаривала Пода вырубить в склоне ступеньки, чтобы легче было взбираться. (Он сделал это, правда позднее, и впоследствии в течение многих лет натуралисты считали эти зарубки работой пятнистого дятла.)

– Нам надо вырыть тайник для орехов, – заметил Под, распрямляя ноющую спину, – но лучше сперва наведём здесь порядок и уют, если так можно сказать. Тогда, покончив с ямой и вернувшись домой, мы сможем сразу же лечь спать.

Семи гвоздей, решил Под, ему пока хватит (вытаскивать их было очень трудно). Ещё раньше, когда Под латал носок ботинка, он придумал одну вещь. Прежде ему приходилось иметь дело только с тончайшей лайкой от дамских перчаток, и его сапожное шило оказалось слишком хрупким, чтобы проткнуть толстую кожу ботинка. Вот он и решил использовать язычок электрического звонка как молоток, а гвоздь – как шило. С их помощью Под проколол два ряда дырок – один против другого – в самом ботинке и его языке (из которого он сделал заплату). Оставалось только продеть в них бечёвку и затянуть потуже, и заплата была готова.

Тем же самым манером Под проделал теперь несколько отверстий вдоль верхнего края ботинка, так что в случае необходимости они могли зашнуровать его на ночь… как застёгивают клапан у входа в палатку.

Затащить пустой ботинок наверх было нетрудно, но вот втиснуть его в нишу и положить в нужном направлении оказалось хитрым делом и потребовало искусного маневрирования. Наконец с этим было покончено, и они облегчённо вздохнули.

Ботинок лежал на боку, подошвой к задней стенке пещеры, верхним краем наружу, так что ночью они смогут заранее заметить любого, кто потревожит их покой, а утром на них упадут первые лучи солнца.

Под вбил несколько гвоздей в идущий вдоль правой стены корень, похожий на полку (почти вся левая стена пещеры была заслонена ботинком), и повесил на гвозди свои инструменты: половинку маникюрных ножниц, детский лобзик, молоток (язычок от электрического звонка) и обломок лезвия от безопасной бритвы.

Над этой полкой в песке было углубление, которое Хомили могла приспособить под кладовую, места там было с избытком.