Добывайки

В чайнике было уютно, а с закрытым входом и опущенной крышкой к тому же вполне безопасно. Опустить крышку уговорила их Хомили.

– Смотреть нам ночью не на что, – объяснила она Арриэтте и Поду, – а воздуха сюда попадёт достаточно и через носик.

Когда они проснулись на следующее утро, солнце уже поднялось, и стенки чайника сильно нагрелись. Но какая радость – поднять крышку, подтягивая постепенно верёвку, и увидеть безоблачное небо! Под выбил ногой пробку, они выбрались через дыру наружу, и перед ними снова был берег…

Завтракали они на воздухе. Яйцо понемногу уменьшалось, но оставалось ещё две трети.

– А солнечный свет – та же еда, – заметил Под.

После завтрака, взяв шляпную булавку, Под отправился к трубе посмотреть, что вынесла вода; Хомили вывесила проветрить красное одеяло, затем занялась в чайнике уборкой, а Арриэтта снова залезла по корням наверх, чтобы обследовать склон.

– Не уходи далеко, – предупредил Под, – и время от времени подавай голос. Нам не нужны сейчас никакие происшествия… по крайней мере до возвращения Спиллера.

– И после его возвращения – тоже, – ввернула Хомили.

Но она казалась непривычно спокойной и умиротворённой; делать ей было нечего – только ждать, – никакой работы по дому, никакой готовки, никаких поисков добычи, никаких планов…

«Можно в кои веки понежиться», – подумала она и устроилась поудобнее на красном одеяле под горячими лучами солнца. Под и Арриэтта решили, что она задремала, но они ошибались: Хомили строила воздушные замки. Она рисовала себе их будущий дом, с окнами и парадной дверью – настоящий семейный очаг. Иногда он виделся ей маленьким и уютным, иногда – в четыре этажа высотой. «А не поселиться ли нам в особняке?» – спросила она себя.

По какой-то непонятной причине мысль об особняке напомнила ей о Люпи: «Интересно, что она подумала, спустившись вниз из этих своих тёмных комнатёнок? Что мы растворились в воздухе… провалились сквозь землю… так это для них и выглядит». Хомили представила удивлённое лицо Люпи, громкие возгласы, предположения… И, улыбаясь про себя, она прикрыла глаза. «Они в жизни не догадаются, что мы ушли по водостоку, – подумала она. – А уж мысль о Литл-Фордэме им и в голову не придёт, для этого у них слишком бедная фантазия».

Прошло два безмятежных солнечных дня, а на третий день пошёл дождь. Уже с утра начали сгущаться тучи, и к полудню лило как из ведра. Сперва Арриэтта, желая остаться на воздухе, укрылась среди корней под нависающей кромкой берега. Но вскоре дождь усилился, ветер кидал ей брызги в лицо, а сверху на неё текли целые потоки; корни сделались скользкими и грязными. Все трое кинулись бежать к водостоку.

– Во всяком случае, – заметила Хомили, когда они уселись, скорчившись, в начале трубы, – отсюда нам всё видно, не то что в чайнике.

Однако им пришлось отсюда уйти, когда Под услышал далеко в трубе нарастающий шум.

– Холмкрофт! – воскликнул он, прислушиваясь. – Скорей выходите… Бежим.

Но, глядя на серую пелену дождя, Хомили продолжала сидеть. Если уж им суждено промокнуть до нитки, заявила она, горячая вода приятней холодной.

Глава пятнадцатая