Дневник наркомана

     И  еще, по  моему  мнению,  именно  нежелание  уходить заставляло  меня расхаживать  по  комнате  под предлогом того, что  мне надо  закончить  свой туалет.

     Питер  наблюдал за мной  с  неодобрением.  В  этот момент в его  глазах промелькнул луч ненависти, и мне  это  понравилось. Мы оба деградировали все больше и больше. Мы  достигли стадии дрянной соломинки  в стоге сена. Что-то теплое  и уютное было в осознании собственной  порочности. Мы  осознали, что нам нравится быть извергами...

     Я отправилась  к моему собственному доктору. Питер изложил мне подробно симптомы; но номер  с ним не  прошел. Эскулап говорил об изменении климата и диете,  о  микстурах,  которые  надо принимать три  раза  в день.  Я тут  же заметила,  что  ничего  хорошего не выйдет,  когда он  уклонился от темы при упоминании мной в самом начале героина.

     Все, что  мне теперь было  надо,  так это выбраться  из комнаты старого дурака, не потеряв лица...

     Я не  знала, что делать потом. Я чувствовала  себя как Моррис - Как там его  Имя в "Неправильной Коробке",  когда он получил поддельный сертификат о смерти и хотел посетить "продажного доктора".

     Меня раздражало то, что  был еще  день,  и я решительно не  знала, куда пойти. Неожиданно, прямо из  ниоткуда, всплыло имя и адрес человека, который вызволил из беды Билли Коулриджа. Путь был долгим, и я ужасно устала. Я была голодна, но от мысли  о ланче становилось еще хуже. Я чувствовала, что  люди странным образом пялятся на меня. Неужели у меня бельмо в глазу?

     Я   купила  толстую  вуаль.   Девушка  в   магазине,  думаю,  выглядела удивленной. Довольно забавно носить ее в сентябре, и это  могло привлечь еще больше  внимания; но она обеспечивала мне чувство  защищенности, и  это была очень славная вуаль - кремовые кружева с вышитыми зигзагами.

     Я взяла такси к врачу.  Его звали доктор Коллинз, 61 или 71, Фейралэндж Стрит, Ламбет.

     Я  застала его  дома;  отталкивающий,  надутый человечек в  потрепанной одежде; захламленный, грязный офис, столь же неопрятный, как и он сам.

     Коллинза мой рассказ разочаровал. Это не его специальность,  заявил он, и ему не хочется попадать в неприятности. С другой стороны,  он боялся меня, потому что я знала о  Билли. Он пообещал  сделать все, что возможно; однако, согласно новому закону, он не мог  выписать больше, чем  десять доз по одной восьмой грана каждая. Четыре или пять понюшек, всего то! И он не осмеливался повторить это еще раз раньше, чем через неделю.

     Тем не менее, это было лучше, чем  ничего.  Он рассказал мне, где можно купить порошок без проблем.

     Я нашла уборную, где смогла ссыпать все пакетики в один и приняла дозу.

     Облегчение было огромным. Я  продолжила нюхать, дозу  за дозой. Петушок получит  свое.  Я  скажу  ему,  что  у  меня  были  просроченные  бланки.  Я почувствовала, что снова могла спокойно сесть и  поесть какую-нибудь  легкую пищу, и выпить пару виски с содовой.

     Я почувствовала себя настолько хорошо, что поехала прямо на Грик-Стрит, и  сочинила  печальную историю о  провале. Как было  восхитительно  обмануть этого скота после того, как он ударил меня.

     Я испытывала острое наслаждение, наблюдая,  как  он  корчится от  боли; имитируя его  симптомы в  деланной мимике; издеваясь над  его несчастьем. Он по-прежнему   был  зол,  но   его  вспышки   доставляли   мне   безграничное удовольствие. Они были символами моего торжества.

     - Вот, возьми это, - сказал Питер, - и не возвращайся без него. Я знаю, где ты можешь достать. Имя этого человека Эндрю МакКолл. Я знаю до исподнего его прогнившую душонку.

     Он протянул мне адрес.

     Великолепное здание, рядом со Слоун Сквер. МакКолл был женат на богатой пожилой женщине и жил как у Христа за пазухой.

     Однажды я сама встречала его  в обществе. Этот шотландец всего в  жизни добился сам,  и  щеголял в  вечернем костюме de riguer [строгий  - франц.] в "Парадизе".

     Питер выставил  меня со злобным  хохотом.  Видно у  него в  подсознании завелась какая-то безумная мысль. Ну, а мне-то какое дело?...

     Доктору  МакКоллу  было  около пятидесяти - очень хорошо  сохранившийся мужчина и очень хорошо одетый, с гарденией в петлице. Он тут же меня узнал и указал рукой  на роскошное кресло. Он начал болтать о предыдущей встрече;  с герцогиней того-то и с графиней сего-то.

     Я не слушала и  наблюдала.  Его тактичность  подсказала  ему,  что  мне неинтересно. Он резко оборвал свою речь.

     - Ну, ну, извините меня за то, что я немного увлекся прямо как в добрые старые времена. Чем я смогу быть полезен вам сегодня, Мисс Лейлигэм?

     Я  немедленно  увидела,  что  преимущество на  моей стороне и кокетливо подняла голову.

     - О нет, - воскликнула я, - я не мисс Лейлигэм.

     Его извинениям не было конца.

     -  Неужели  ли это возможно?  Неужели две  такие прекрасные девушки так друг на друга похожи?

     - Нет, - улыбнулась я в ответ, - на самом-то деле все не так скверно. Я была Мисс Лейлигэм, но сейчас я Леди Пендрагон.

     - Дорогая, дорогая, - проговорил он, - где же я мог пропадать? Я просто оторван от этого мира, просто оторван от этого мира!