Дневник наркомана

     Пятью минутами позже мы снова почти стали самими собой. Все случившееся виделось  нам грандиозной забавой, так что бодрость нашего духа передалась и сопровождающему.  Он  приписал  ее,  несомненно, перспективе  избавления  от неприятностей.

     Лу всю дорогу тарахтела о нашей жизни в Лондоне, а я рассказал историю, убрав  лишь "снежную" тему  нашего романтического бегства,  и консул  оттаял совершенно. Наша уверенность успокоила и его.

     Мы  пожали  друг  другу  руки  посреди  всеобщего  радушного  смеха,  и отправились под присмотром чрезвычайно деловитого  итальянца, который хорошо говорил по-английски.

     Успев на катер до Капри, имея избыток свободного времени, мы развлекали помощника  нашего  консула  разными  забавными  анекдотами.  Тот  был  очень доволен, что с ним общаются на такой дружеской ноге.

     Мы поднимались на Пьяццу в фуникулере с ощущением почти что парения над землей. Нам чертовски не повезло, но через пять  минут этому придет конец. И несмотря  на  экзальтацию, я дал зарок,  что больше  ни  за  что не  совершу подобную глупость.

     Конечно  было ясно,  что  случилось  с Фекклзом. Каким-то образом он не сумел узнать  о нашем аресте, и дожидается, томимый тревогой и  нетерпением, нашего возвращения в отеле.

     В то же время,  было несколько смешно средь бела дня требовать у портье ключ в таких нарядах.

     Я не совсем понял неподдельное удивление в его глазах. Дело тут было не просто  в одежде - я почувствовал это задницей. Тут же явился и управляющий, он  кланялся  и  расшаркивался,  точно  обезьяна. Похоже,  он  утратил  свое самообладание. Поток приветственных слов катился по очень каменистому дну.

     Я  не  мог  толком  уловить,  что,  собственно, он  говорит.  Но  смысл последней фразы был понят мной без ошибок.

     - Я в таком восторге, что вы переменили  решение, Сэр Питер, однако я и не верил, что Капри можно покинуть так скоро! Капри, наш прекрасный Капри!

     Что  за вздор болтает этот  малый? Изменил решение? Все, чего я  хотел, это переменить одежду.

     Клерк сделал несколько быстрых пояснений на итальянском, и  я чуть было не упал, наблюдая за лицом управляющего, когда он поднял глаза и увидел двух типов, явно детективов, застывших в дверях.

     - Я не понимаю, - сказал он с внезапной тревогой. - Я совсем ничего  не понимаю, - и ринулся к своему столу.

     - Где наш агент? - воскликнула Лу. - Он должен все объяснить.

     Управляющий напыжился изо всех сил.

     - Ваша милость несомненно правы, - вымолвил он.

     Но  вежливый  оборот речи  не мог  скрыть  тот  факт,  что  управляющий напоминал  человека,  который  неожиданно  провалился  через  люк-ловушку  в подвал, утыканный чем-то острым.

     - Тут какая-то ошибка, - добавил он. - Позвольте, я выясню.

     Он  обратился к барышне  за  столом  по-итальянски.  Та,  покопавшись в выдвижном ящике, извлекла оттуда телеграмму.

     Управляющий вручил ее мне. Она была адресована Лярошу.

     "Срочный дел обязн выхать Рим ночью.  Плати счет весчи жду  Музео-Палас Неапль во-врем помать дненой поезд. Пендрагон".

     Большая  часть слов  была с ошибками;  но смысл  был  достаточно  ясен. Должно  быть  кто-то  решил   нас  разыграть.  Заметка  в  газете,  по  всей вероятности,  также  была частью этого замысла.  Поэтому я предположил,  что Лярош находится в Неаполе, в отеле, недоумевая, почему мы не показываемся.

     - Но где же наш багаж? - воскликнула Лу.

     - Как где, - ответил управляющий.  - Агент Вашей Милости  оплатил счет, как положено. Лакеи помогли ему упаковать вещи, и он только-только успел  на утренний катер.

     -  Но в  каком  часу  это  произошло?  -  не  отставала  Лу,  тщательно перечитывая телеграмму.

     Она пришла через несколько минут после того, как мы покинули отель.

     Барышня передала  нам еще одну телеграмму, и на  этот раз  ее адресатом был  управляющий. "Сэр Питр и Леди Пендрагом выржат сви сожаления покиду так вензапно  и  всегда  будут имет  самы теплы восоминания счасливых ременах  в Калигуле  и  ндеются  врнутся  по  возмости  ранше.  Агент  дудет  заботся о деталях".

     Внезапно  меня  осенило,  что  во  всей этой  фантастической  околесице имеется  только один лоскуток  правды. Наш  агент  позаботился  о деталях  с эффективностью, достойной лучших традиций его профессии.

     Тоже самое открылось и Лу, словно человеку, занятому решением шахматной задачи. Ее  лицо  сделалось абсолютно белым  от холодной  и  сосредоточенной ярости.

     - Видимо  он  наблюдал  за нами  и в Париже,  -  тихо рассуждала она. - Видимо он узнал, что мы потратили деньги, которые должны  были вложить в его аферу,  и  твердо  решил,   что  лучшим  для  него  ходом  будет  заполучить драгоценности и остаток наличных.

     Внезапно она присела, съежилась и начала плакать. Плач перерос в бурную истерику,  настолько  обеспокоившую управляющего,  что  он  счел необходимым послать за доктором.

     Кучка лакеев и  постояльцев собрались в вестибюле отеля. Героем момента стал наружный швейцар.

     - Как же, конечно, - провозгласил он триумфально на ломаном английском. - Мистер Лярош отбыл этим утром на семичасовом катере. Я думать, что вам его никогда не поймать.