Дик

— Привет! — сказал Васька, явно смущенный встречей. Чего другого, а такого поворота он никак не ожидал и теперь хотел прикрыть свою растерянность наглостью. Ох как мне хотелось врезать ему.

— Отвязывай собаку! — велел я, не отвечая на приветствие.

Бульдозерист как-то странно усмехнулся, но с места не сдвинулся.

— Тебе что, уши заложило?

— Сказал тоже — отвязывай! Да он и не подпускает к себе, как я его отвяжу?

— Как привязал, так и отвязывай!

— Ну да! Что я, чокнутый? Мы его втроем-то еле-еле посадили.

Я понял, что мой замысел не удался, Ваську ни за что не заставишь подойти к Дику.

— А ты не только вор, а еще и трус!

Какое из этих слов больше оскорбило Ваську, не знаю, но он, раздув ноздри, сказал с угрозой:

— Ты не очень-то здесь расходись!

— А то что?

— А ничего. Забирай собаку и вали.

— Ах ты… — сказал я, шагнув к Ваське, но между нами втиснулся портной.

— Ну ладно, ладно, чего вы, как петухи?

Портной был человеком в годах, воевал, и мне было неловко оттолкнуть его или сказать, чтоб не мешал; я остыл и, потеряв к Ваське всякий интерес, подошел к Дику и стал расстегивать ошейник. И тут подумал, что интересно бы узнать, как бульдозеристу удалось захватить Дика.

— Слушай, — сказал я, — ты бы хоть рассказал, как провернул дело. Васька был, видно, человек отходчивый, к тому же хотел оправдаться, потому что обвинение в воровстве — это, я вам скажу, обвинение.

— Пойдем, — поманил он меня, направляясь к одному из сараев. Несколько недоумевая, я последовал за ним. Что еще за секреты? А Васька, открыв сарай, вошел внутрь.

— Шагай сюда! — позвал он оттуда.

Нагнувшись, я протиснулся в узенькую дверь и увидел лежащую на сене собаку, под боком у которой копошились голые и серые, как мыши, щенята. Увидев чужого, собака зарычала, но Васька успокоил ее.

— Видал? Позавчера принесла. А папаня-то знаешь кто?

Можно было и не спрашивать, и так все было ясно. Да и по срокам все сходилось — Дик пропал в конце февраля, а теперь конец апреля. Как раз два месяца, собаки дольше и не носят.

Я присел на корточки и стал разглядывать щенят, а Васька тем временем рассказывал, на какую приманку попался Дик. Оказывается, в тот вечер, двадцать третьего февраля, Васька с двумя дружками возвращался из нашего поселка к себе. С ними была Дамка, и, когда они проходили мимо клуба, откуда ни возьмись выскочил Дик. И естественно — к Дамке. Васька узнал Дика и попробовал отогнать его, боясь, что тот увяжется за ними, но Дик не обращал внимания на крики и замахивания. Да и Дамка не имела ничего против заигрываний. Словом, пока суд да дело, собаки повязались, и вот тут-то у Васьки и мелькнула грешная мысль увести Дика. Быстренько накинули ему на шею ремень, другим, чтобы не кусался, перетянули пасть. Так и довели до ГАПа.

— На что ж надеялись? — спросил я. — Знали же, что буду искать.

— Искать! Искать-то можно, а вот найдешь ли?

— Нашел, как видишь.

— Повезло, вот и нашел. А только не воровал я его. Сам не знаю, как все получилось. Черт под руку толкнул. За такую собаку я бы и тыщи не пожалел.

Не знаю, хотел ли подольститься ко мне Васька или говорил правду, но его последние слова смягчили меня. Кто его знает, может, и впрямь лукавый попутал. Может, и не хотел человек, да все, как на зло, сошлось. А собак, видать, по-настоящему любит — Дамка-то вон какая гладкая. Да и Дика при себе держал, а ведь мог и продать. Слава богу, что не продал, хоть тут поступил по совести.

Глава восьмая

Снова вместе. — Знаем ли мы животных? — Мы с Диком играем в прятки. — Здесь высаживался десант. — Дик спасает меня. — Хорошо, что есть хоть тушенка

Итак, мы снова были вместе. И оба, словно бы наверстывая упущенное, старались как можно меньше разлучаться, находя в совместном общении все больше и больше радостей и удовольствий. Каждый день приносил какие-нибудь новые открытия, приоткрывал завесу над тайной отношений между мной и Диком. Эта тайна существовала всегда, но раньше я не очень-то пытался проникнуть в нее, убежденный, что проникать-то особенно и не во что. Верно: собаки очень понятливы и при настойчивой дрессировке способны научиться многому, но ведь все это давным-давно научно обосновано. Умелое применение теории условных рефлексов, метод кнута и пряника — вот с помощью чего достигаются те результаты, которыми нас удивляют собаки. И не только они. Есть же поговорка: «Зайца били — он научился спички чиркать». Так и собаки — создавай нужные условия, поощряй и наказывай, и они будут делать все, что захочешь.

Но жизнь бок о бок с Диком показала, что все не так-то просто, как думается, что мы в своей людской самонадеянности живем, как в шорах, не замечая многого, так и прущего в глаза. И тут мне хочется поговорить о том, что давно наболело и к чему всем нам самое время подойти с новыми мерками.