Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть!

От тихого шороха из угла смотрителя музея мистер Карри покрылся потом. На миг он подумал, что змеи в своей ленивой неподвижности все-таки разузнали место его ночлега. Потом до него дошло, что это всего лишь сторож перевернулся на другой бок. Он успокоился, взбил рукой жесткую подушку, потом прислушался к мальчикам, которые залегли за стенами музея снаружи. Было очевидно, что они прибежали в страхе, и Александр заинтересовался, что могло их так напугать или гнаться за ними. Минут десять он внимательно слушал, но ничего из их разговора не понял.

— Призраков боятся, — сказал он себе. — Рыскали вокруг в поисках гадюк и напугались.

Потом он снова поднялся и прислушался тщательнее. Невдалеке, кажется, залаяла собака. Ощущая сильное сердцебиение, он поспешно лег и высунул из-под одеяла большие ноги, стертые на пути между Афинами и Элефсином. Собака могла принадлежать пастуху или крестьянину. Вся эта чушь с исцелениями — чушь и есть, но все же у языков священных псов есть репутация целебных.

Лай стих. Чувствуя себя дураком, он снова накрыл ноги и вскоре заснул.

6

У Гелерта было полно собственных хлопот. Меньше, чем до того, как сестра согласилась дать в долг денег, но достаточно, чтобы чувствовать беспокойство, презрение, раздражение и ощущать, что им воспользовались. Он узнал в одном из шоферов Иэна и удивлялся, что этого не сделал Александр Карри. Стюарт и Кеннет, как он полагал, не были введены в заблуждение, но они ребята стойкие и молодоженов не выдадут. Должны быть стойкими, чтобы выносить пинки, тычки и мелкие придирки Армстронга. Да, они его достают, где только могут, но его методы возмездия нуждаются в коррекции. Еще ему пришла мысль, что это навязанное им смехотворное бдение предлагает неплохую возможность изложить этой неприятной личности, Армстронгу, свою точку зрения. К тому же у них есть еще один неурегулированный спор…

Гелерт знал, где Армстронг, и слышал, как тот возится. Все в той же стороне. Может, заснул.

Он встал и пошел посмотреть.

Армстронг не спал. При подходе Гелерта он сказал:

— О господи, что еще? Ради всего святого, не надо больше менять инструкций!

— Замолчите, — прошептал Гелерт, — и примите добрый совет.

— Не нуждаюсь, — ответил Армстронг. — А что вы, собственно, здесь делаете? Я думал, это сэр Рудри.

— Заткнитесь и слушайте. Свои чертовы сапоги держите при себе, понятно? Чтобы мальчиков этих больше не били. Если хотите кого-то ударить, бейте меня. Я смогу на это ответить.

— Правда? — злобно спросил Армстронг. — Ну, по личной просьбе!

Он включил фонарь и с размаху двинул ногой в голень Гелерта. Тот, охнув от удивления и боли, бросился на Армстронга. В полном молчании, прерываемом лишь тяжелым пыхтением, они схватились в борьбе. Армстронг был тяжелее и при свете дня, наверное, взял бы верх, но развалины оказались коварны. Он оступился и тяжело рухнул, ударившись головой. Лежал он так неподвижно, что Гелерт его обыскал, ища фонарик, который тот успел сунуть в карман, нашел его, включил и обеспокоился, увидев, что противник лежит как мертвый, и струйка крови, тонкая и черная, стекает со светлых волос на камни Эллады.

Глава VI

— Потом увидишь змей…

1

Когда наступил рассвет, сэр Рудри собрал всю компанию, заходя в каждую «спальню» и поднимая тех, кто не успел проснуться.

Завтракали в машинах, поскольку при этом с провизией меньше хлопот. Чай на керосинках сделали Миган и Кэтлин (с припухшими глазами после почти бессонной ночи в Нафплионе). Открыли виноградный и апельсиновый сок для тех, кто предпочел их разливаемому девушками из чайников настою.

Мальчики уже восстановили бодрость духа и, держа в руках еду, гонялись друг за другом по театру и выкрикивали со сцены примитивные рифмы, время от времени возвращаясь попить или ухватить еще кусок.

Гелерт был мрачен и не ел ничего, а только лишь выпил две чашки чаю, угрюмо отказавшись от третьей. Окружающие подозревали, что это от угрызений совести. Ведь он не сделал никаких попыток добыть медицинскую помощь для раненого Армстронга, а просто сидел всю ночь рядом с ним, понятия не имея, жив он или мертв. Когда трапеза была окончена, Гелерт пошел за миссис Брэдли, чьему профессиональному попечению сэр Рудри вверил пострадавшего, и спросил ее по дороге к музею:

— Полагаю, ничего серьезного?

— Ничего серьезного, — подтвердила миссис Брэдли.

— Вы, наверное, интересуетесь, почему я не пошел за вами, когда это случилось?

— Абсолютно не интересуюсь, дитя мое. Я это знаю.

— Как?

— Вы думали, что убили его.

— Я не знал, что делать, — сказал с несчастным видом Гелерт. — Я и без того в беде. И понятия не имел, что же мне делать, если я его убил.

— Что произошло?

Гелерт рассказал.

— Понимаю. А какова была настоящая причина, дитя мое, что вы затеяли с ним ссору?

— Я вам сказал. Я был не согласен, чтобы он так вел себя по отношению к моему младшему брату и другим детям.