Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть!

Глэдис Митчелл Дьявол из Саксон-Уолл Поспеши, смерть! (романы)

Gladys Mitchell

The Devil at Saxon Wall

Come away, death

© Gladys Mitchell, 1935, 1937

© Перевод. В. Соколов, 2018

© Перевод. М. Левин, 2018

© Издание на русском языке AST Publishers, 2018

* * *

Посвящается Хелен Симпсон

Дьявол из Саксон-Уолл

«Крепость и красота — одежда ее, и весело смотрит она в будущее.
Уста свои открывает с мудростью, и кроткое наставление на языке ее.
Она наблюдает за хозяйством в доме своем и не ест хлеба праздности.
Встают дети и ублажают ее — муж, и хвалит ее».

Книга Притч; 31

Явление первое Жанровая картина

«Крысиный яд у меня уже приготовлен. Я ничем не рискую: ее смерть всегда можно приписать джину — от него столько людей умирает естественной смертью, что меня никто не заподозрит. Но допустим, меня даже повесят. Ради того, чтобы отравить эту мерзавку, не обидно и в петлю угодить».

Джон Гэй. Опера нищего. Акт III, сцена VII

Глава I

«Вот, например, молодая женщина с истерическим параличом ног».

Роберт С. Вудворт. Современные школы психологии

До 1920 года с Хэнли все было порядке. Констанция хорошо это помнила, потому что перемены начались в тот апрельский день, когда муж вернулся с так называемой лондонской конференции. Сам Хэнли говорил об этом мероприятии довольно туманно, но Констанцию это не смущало: она относилась к тем людям, которые додумывают то, что им неизвестно. Констанция решила, что во время войны Хэнли был врачом (потому что никаких других конференций, кроме медицинских, не могла представить), но потом по каким-то причинам оставил свою профессию. По крайней мере, когда они поженились, он уже не практиковал.

В браке Констанция, несомненно, была счастлива: пусть не бурным и головокружительным счастьем, зато спокойным и уверенным, хотя не без легкого смущения, — как и подобало скромной девушке, скоропалительно ставшей замужней дамой.

Была ли она счастливой раньше?… Констанция вспоминала прежнюю жизнь как одну сплошную катастрофу. Даже в младшем классе руководство частной школы, где она училась, не могло придумать для нее никакой награды (а в день окончания учебного года каждому ученику полагалось поощрение), кроме томика стихов Лонгфелло за «хорошие манеры». Но и тут, поднимаясь на сцену за подарком, бедняжка так заспешила, что споткнулась, уронила на пол пакетик с леденцами и, пытаясь удержаться на ногах, порвала колготки. Возвращаясь на свое место, Констанция бросила на растерянную мать испуганный взгляд, чувствуя себя абсолютно неспособной быть образцом хороших манер.

Она никогда не думала, что выйдет замуж. Даже ее мать, весьма оптимистичная и деятельная женщина, на это не рассчитывала. Глядя на Констанцию, она лишь покачивала головой, говоря себе (без особой горечи, но и без каких-либо иллюзий), что дочь далеко не из тех, кто сумеет устроить свою жизнь.

Мать Констанции любила «пробивных» людей. Она и сама была такая. Неизвестно, что двигало Констанцией: желание противоречить матери или природная пассивность, смешанная с упрямством, — но результат всегда был один. Все, за что бы она ни бралась, заканчивалось провалом, начиная с попытки поступить в частную школу для девочек (в тринадцать лет) и до неудавшегося самоубийства (в двадцать три года).

Во время войны отец Констанции сколотил небольшое состояние, так что с финансовой точки зрения ей не было необходимости зарабатывать себе на жизнь. В двадцать четыре года она отправилась вместе с родителями в Неаполь, поскольку мать услышала, будто в Италии жить гораздо дешевле, чем в Британии. Но вскоре выяснилось, что, попав в Неаполь, невозможно не отправиться в Помпеи, и именно в Помпеях Констанция познакомилась с Хэнли Миддлтоном. Ее мать уныло уселась на обломок древней стены; отец, подцепив какого-то бестолкового, но неотвязного гида, отправился осматривать бордель первого века, а Констанция бесцельно бродила в руинах дома, густо заросшего бурьяном, как вдруг заметила молодого мужчину, стоявшего неподалеку и смотревшего в колодец. Он оглянулся и бросил на нее мрачный взгляд.

— Вы медиум? — спросил мужчина.

Констанция испуганно ответила, что нет.

— Тогда подойдите сюда, — предложил он, — и посмотрите, нет ли кого-нибудь внизу.