Дьявол из Саксон-Уолл. Поспеши, смерть!

Дик был человеком нервным и обладал воображением, но даже он не был готов приписать явлению сверхъестественный смысл. Первая его мысль после непроизвольного вздоха изумления была, что это, наверное, Армстронг. Почему его мысль остановилась на Армстронге, он потом сам не мог понять. Может, потому, что фигура казалась выше среднего роста? Но это мог быть и сэр Рудри и даже Гелерт, хотя он был более худощав. Решив не идти немедленно к Гелерту, Дик остался на месте, ощущая неуютную настороженность и учащенное сердцебиение. Поэтому не прошло и четырех минут, как он услышал слабый шум, производимый, как он понял, тремя мальчиками, прошедшими, не заметив его, почти рядом. Дик хотел было приказать ребятам вернуться в музей. Ведь если бы сэр Рудри узнал, что они разгуливают на месте проведения эксперимента, он был бы очень недоволен. Но из-за застенчивости и неуверенности в себе юноша тут же подумал, что мальчишки могут не послушаться, и ему будет неприятно, потому что нет ничего унизительнее, чем отдать приказ, будто имеешь право, а в ответ получить презрение или невнимание, а главное — неповиновение.

Больше ни о чем он не успел подумать, потому что ребята пошли дальше, и их скрыла ночь. Дик сказал себе, что гоняться за ними по развалинам — не его работа и что если они подвергают опасности успех эксперимента, то это дело сэра Рудри.

Через пару минут парень стал претворять в жизнь свой первый план и направился преодолевать пространство между собой и Гелертом. Как он и ожидал, Гелерта не было.

Но верить в это Дику не хотелось, и он позвал шепотом:

— Гелерт! Гелерт!

Ответа не последовало. Он пошарил перед собой руками, с ужасом ожидая, что они сейчас наткнутся на что-то, но не на Гелерта. Ночная тьма сгустилась, и Дик пожалел, что не остался там, где был.

5

Александр Карри, неудобно устроившись у основания фрагмента храма в музее, не спал, мрачно думал о змеях и не мог решить, к лучшему или к худшему все это вышло. У него не было сомнений, что подмена рептилий была совершена по наущению сэра Рудри. Убедило его в этом то, что ключ от ящика был только у сэра Рудри. Сам же он, Александр Карри, сглупил, что вообще поехал, но подробное описание предполагаемой экспедиции и ее цели его соблазнило. Он не мог, тем не менее, понять, почему сэр Рудри его пригласил — разве что за этим приглашением стояло еще что-то, кроме желания его общества. Что у сэра Рудри такое желание было, ему не верилось, а мысль о змеях тревожила.

Рудри, говорил он себе, не такой человек, чтобы забыть и простить историю с Аполлоном. Сам он теперь сожалел, что подделал статую. Он полагал, что сэр Рудри видел в змеях средство вернуть гению этой местности часть его исходной силы — нечто вроде тычка в ребра Асклепию. Змеи были орудием плодородия и исцеления. Он вспомнил собственное грубое и ненужное настояние по поводу свидетельства Павсания, где говорилось о случаях исцеления священными собаками и священными гусями, и тихо засмеялся. Этого хватило, чтобы потревожить сон смотрителя музея, который тяжело повернулся и застонал.

И все-таки инцидент с заменой змей озадачил Александра. У него был большой опыт разногласий с Рудри. В течение их знакомства длиной почти в жизнь он слишком часто демонстрировал едкую неприязнь. Но за ней скрывались уважение и привязанность. Теперь мистер Карри готов был проклясть собственную необдуманную шутку, поскольку она привела к тому, что их дружба закончилась. Трудно было придумать, кто кроме Рудри мог подменить ручных животных заклинателя змей неприятными английскими гадюками, которых нельзя было выпустить в экспериментальных целях. Но что-то Александру подсказывало: более чем вероятно, что сэр Рудри об этом понятия не имел.

Тогда все это — дурацкий розыгрыш, уже второй после выхода паломников из Афин.

Он подумал о мальчишках, но отогнал эту мысль. Айвор никак не смог бы раздобыть шесть английских гадюк, как бы ему этого ни хотелось, и трудно было поверить, чтобы Кеннет и Стюарт могли привезти их в своем багаже и уж тем более — протащить через таможню. Да, багаж осматривался очень поверхностно, потому что сэр Рудри на короткой ноге с правительственными чиновниками, но шесть гадюк уж точно привлекли бы к себе внимание. С другой стороны, он знал, что греки — народ небрежный и толерантный…

Он встряхнул головой. Мысли его обратились к миссис Брэдли и к собственной дочери Кэтлин. Он надеялся, что Кэтлин и Гелерт смогут составить партию. Если так, то сэр Рудри, наверное, зароет топор войны. Что до миссис Брэдли, Александр Карри полностью ее одобрял: главным образом потому, что она гениально укрощала мальчишек, чьего общества он сам страшился.

В этот момент своей медитации он услышал, как вернулись с поиска змей мальчики.

— Маленькие бесенята Сатаны, — сказал Александр сам себе.

Он знал, что они задумали. Потому что, хотя дети его и пугали, в нем самом еще было много мальчишеских черт, и на месте этих мальчишек он хотел бы, несмотря на страх и отвращение к змеям, завладеть этими чешуйчатыми созданиями или погибнуть.