Читаем Диалоги об искусстве. Пятое измерение полностью

Примерно в 60–70-х годах XIX века искусство пейзажа завоевывает свое место во всех художественных школах. Важное место пейзаж занял и в нашей отечественной живописи. Как правило, это пейзажи, написанные в реальных местах, но иногда в чем-то фантазийные. Художники все больше пишут с натуры: делают эскизы на природе, иногда заканчивая картину уже в ателье. Эта практика была очень привычна для России, и в XIX веке здесь развивается великолепная школа пейзажистов со своими традициями.

Одним из самых знаменитых и в мире, и в нашей стране художников-пейзажистов XIX века, конечно, был Иван Айвазовский. Он был маринистом, то есть писал море, и изображал его удивительно правдиво, хотя сцены у него выглядят иной раз и несколько театрализованными. Айвазовский любил драматические сюжеты, они давали ему возможность пафосной передачи отношения к стихии моря. Он жил и работал в Феодосии, создал около 6000 картин и больше, чем кто-либо в эти годы, сохранил романтическое мироощущение. Айвазовский – очень крупный мастер, и русская пейзажная школа может гордиться его творчеством.

Одна из самых великих фигур русской живописи XIX века – Илья Репин. В Пушкинском музее хранятся два его пейзажа. «Вид села Варварина» – очень русский пейзаж с необыкновенно родным ощущением земли, поля, реки, перелеска, церкви на взгорке и неба. «Летний пейзаж. В. А. Репина на мостике в Абрамцеве» – изображение Веры Репиной, жены художника, на мостике через овраг в чудесном, но очень реальном абрамцевском лесу. Пейзажи Репина написаны с большой любовью к природе, которая, кажется, дает ему отдых и чувство умиротворения; недаром портреты самых дорогих людей Репин часто пишет именно на фоне парка или в лесу.

Большим пейзажистом был и Иван Шишкин. В полотнах Шишкина природа величава и прекрасна, мы ощущаем удивительный национальный взгляд на своеобразие русского пейзажа.

Работал в XIX веке и не очень известный художник Федор Васильев. Он характерен необыкновенно личным, обостренным отношением к искусству пейзажа. Василий Поленов, Исаак Левитан – их пейзажи производят очень большое впечатление.

<p>Импрессионизм</p>

Великий французский художник Эдуар Мане не писал пейзажи, вернее, если писал, они не были для него главными, но есть у него очень важная для нашей темы картина. Это «Завтрак на траве» из музея Орсе в Париже. В лесу на поляне изображена группа женщин и мужчин. Женские фигуры обнажены, но их нагота не вызывает эмоций, тут интересен сам сюжет: люди отдыхают на природе – Мане дает пример понимания мира природы как места расслабления и отдыха, и эта его идея представляется мне для искусства пейзажа очень важной. Картина написана в 1863 году, за одиннадцать лет до образования объединения импрессионистов. Мане был очень независим, он поддерживал отношения с импрессионистами, присматривался к ним, что-то у них перенимал, в каких-то произведениях использовал их мотивы и идеи, но никогда не выступал с ними на выставках и не был членом этого объединения.

Подобно Мане, Эдгар Дега тоже не был пейзажистом, и у него практически нет пейзажей, где торжествовала бы природа, но я предлагаю вам вспомнить одну картину, чтобы показать, как насыщается этот жанр идеями и мотивами, сохраняя ощущение пространственной среды – мира, в котором мы живем. Это полотно из Эрмитажа «Граф Лепик и его дочери пересекают площадь Согласия». Площадь Согласия – центр Парижа, здесь заканчивается сад Тюильри, идущий от Лувра, и начинаются Большие бульвары, которые ведут к арке Звезды. На переднем плане – мужская фигура в цилиндре, рядом с ним – две девочки. Город, улица, мужчина растерян, одна девочка смотрит в одну сторону и вот-вот туда пойдет, вторая – в другую сторону, и он между ними. Картина блестяще написана – с юмором, с улыбкой. Дега создал замечательную композицию, такую, в которой работало бы движение девочек, – здесь звучит Париж и ритмы самой жизни. Не считая Дега причастным к пейзажу, следует отметить эту картину как находку. Может быть, такого рода вещи получат свое название как специальный жанр.

Новое слово в пейзаже во 2-й половине XIX века сказали французские художники, которых называют импрессионистами. Они создали иной подход к пейзажу. И хотя эти изменения готовили и Констебл, и Коро, и барбизонцы, все же именно импрессионисты совершили глубокий перелом в понимании природы. Предметом изображения в их полотнах оказалась сама жизнь. Причем жизнь не только нерукотворной природы в сельском пейзаже, но и жизнь в пейзаже городском, в котором мы видим следы деятельности человека. Писсарро, один из главных мастеров импрессионизма, писал вокзал, фабричные трубы и рабочие бараки Руана так, что они не уступают красотам Венеции. Это демонстративная позиция и очень демократическая.

Перейти на страницу:

Все книги серии ARTS+

Диалоги об искусстве. Пятое измерение
Диалоги об искусстве. Пятое измерение

Ирина Александровна Антонова – единственный музейный деятель, чье имя широко известно не только в профессиональном кругу. Легендарный директор ГМИИ им. Пушкина, человек, влюбленный в великое искусство прошлого и открывший для нас современных художников, она умела не только показывать искусство в стенах своего музея, но и рассказывать об нем, заражая своим восторгом, своей любовью. С 60-х годов Ирина Александровна читала лекции об искусстве, а последние двадцать лет жизни вела авторскую передачу «Пятое измерение», которая стала антологией рассказов о художниках, картинах, музеях, коллекционерах.Эта книга посвящена очень важному повороту в изучении истории искусства – «вечным темам искусства» и состоит из четырех больших разделов: «Любовь», «Герой», «Человек и Природа», «Натюрморт». Каждый раздел сопровождается цветными фотографиями произведений из коллекции Пушкинского музея.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Ирина Александровна Антонова , Мария Л. Николаева

Культурология / Прочее / Культура и искусство

Похожие книги

Эра Меркурия
Эра Меркурия

«Современная эра - еврейская эра, а двадцатый век - еврейский век», утверждает автор. Книга известного историка, профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина объясняет причины поразительного успеха и уникальной уязвимости евреев в современном мире; рассматривает марксизм и фрейдизм как попытки решения еврейского вопроса; анализирует превращение геноцида евреев во всемирный символ абсолютного зла; прослеживает историю еврейской революции в недрах революции русской и описывает три паломничества, последовавших за распадом российской черты оседлости и олицетворяющих три пути развития современного общества: в Соединенные Штаты, оплот бескомпромиссного либерализма; в Палестину, Землю Обетованную радикального национализма; в города СССР, свободные и от либерализма, и от племенной исключительности. Значительная часть книги посвящена советскому выбору - выбору, который начался с наибольшего успеха и обернулся наибольшим разочарованием.Эксцентричная книга, которая приводит в восхищение и порой в сладостную ярость... Почти на каждой странице — поразительные факты и интерпретации... Книга Слёзкина — одна из самых оригинальных и интеллектуально провоцирующих книг о еврейской культуре за многие годы.Publishers WeeklyНайти бесстрашную, оригинальную, крупномасштабную историческую работу в наш век узкой специализации - не просто замечательное событие. Это почти сенсация. Именно такова книга профессора Калифорнийского университета в Беркли Юрия Слёзкина...Los Angeles TimesВажная, провоцирующая и блестящая книга... Она поражает невероятной эрудицией, литературным изяществом и, самое главное, большими идеями.The Jewish Journal (Los Angeles)

Юрий Львович Слёзкин

Культурология