Девушка в башне

– Моя сестра Ольга рассказала, что вы приехали из Лесного Края, – продолжил Саша. – И что вы видели, как погиб мой отец.

– Не видел, – возразил священник, выпрямившись. – Я видел, как он поскакал в лес за своей безумной дочерью, и видел его разорванное тело, когда люди привезли его домой.

Мускул дрогнул на щеке Саши, скрытой бородой.

– Я бы хотел услышать всю историю, сколько вы помните, батюшка, – сказал он.

Константин поколебался, но согласился.

– Как пожелаете.

– В монастыре, – торопливо сказал монах. Кислый смрад – запах страха – окутал тесную комнатку священника, и Саша задумался, о чем мог молиться отец Константин.

* * *

Правдоподобно. Рассказ священника был очень правдоподобным – и все же не походил на историю, рассказанную Васей. «Кто-то из них врет, – снова подумал Саша. – Или оба».

Вася ничего не сказала о мачехе, кроме того, что она умерла. Саша не задумался над этим: люди легко умирали. Но Вася не сказала, что Анна Ивановна погибла вместе с их отцом…

– Теперь Василиса Петровна мертва, – закончил Константин с ноткой злобы в голосе. – Да упокоит Господь ее душу, душу ее отца и мачехи.

Монах и священник обошли монастырь, который выходил в сад, посеревший от снега.

«Он ненавидел мою сестру, – удивленно подумал Саша. – И до сих пор ненавидит. Они не должны встретиться. Вряд ли его обманет мужская одежда».

– Скажите, – резко спросил Саша, – у моего отца был гнедой жеребец с длинной гривой и звездой на лбу?

Константин явно не ожидал такого вопроса. Его глаза сузились. Но…

– Нет, – ответил он, помедлив. – Нет… У Петра Владимировича было много лошадей, но такого коня не было.

«И все же, – подумал Саша, – ты, златовласый змей, что-то помнишь. Ты говоришь ложь, смешанную с правдой».

«Как и Вася?»

«Чтоб их. Я просто хочу знать, как погиб мой отец!»

Взглянув в серое пустое лицо священника, Саша понял, что больше ничего не выведает у него.

– Спасибо, батюшка, – коротко поблагодарил он. – Помолитесь за меня. Я должен идти.

Константин поклонился и осенил его крестом. Саша вышел из зала, чувствуя, будто прикоснулся к чему-то склизкому. Почему-то он боялся жалкого набожного священника, который с печальной честностью ответил на все его вопросы глубоким и возвышенным голосом.

* * *

Расторопная Варвара отмыла Васю. Она пользовалась полным доверием у своей госпожи и оставалась абсолютно невозмутимой. Даже подвеска с сапфиром вызвала у Варвары лишь презрительное фырканье. Было в ее лице что-то знакомое. Или, возможно, ее проворство напомнило Васе Дуню. Варвара вымыла грязные волосы Васи и высушила их над ревущей печью в бане.

– Ты должна отрезать их… мальчик, – сухо заявила она, пока заплетала волосы в косу.

Вася нахмурилась. Она не могла забыть визгливый голос мачехи: «Тощая, неуклюжая, уродливая девчонка», но даже Анна Ивановна никогда не критиковала ее черные волосы с красноватым отливом. Но голос Варвары звучал слегка презрительно.

«Полночь, когда огонь угасает» – так говорила о ее волосах няня Дуня, когда постарела и стала ласковой. Вася также помнила, как расчесывала свои волосы у костра, а ледяной демон украдкой наблюдал за ней.

– Никто не увидит мои волосы, – возразила Вася. – Я всегда в капюшоне и шапке. Сейчас ведь зима.

– Глупости, – бросила служанка.

Вася упрямо мотнула головой, и Варвара замолкла.

Когда Вася вышла из бани, к ней пришла Ольга, бледная, со сжатыми губами. Она помогла сестре одеться. Сам Дмитрий передал кафтан – зеленый с золотом, подходящий для молодого князя. Ольга несла его на одной руке.

– Не пей вина, – велела княгиня Серпуховская, бесцеремонно войдя в жаркую баню. – Притворяйся, что пьешь. Не говори. Будь рядом с Сашей. Возвращайся как можно быстрее.

Она отдала кафтан, и Варвара принесла свежую рубаху, штаны и наспех вычищенные Васины сапоги.

Вася напряженно кивнула. Ей бы хотелось, чтобы все было по-другому: чтобы они могли смеяться вместе, как раньше, и чтобы ее сестра не злилась.

– Оля… – нерешительно начала она.

– Не сейчас, Вася, – отрезала Ольга. Они с Варварой уже одевали девушку с ловкостью и безразличной умелостью.

Вася притихла. Она помнила, как в детстве сестра кормила кур, как волосы выбивались из ее косы. Но эта женщина была по-княжески красива, величественна и холодна, украшена дорогой одеждой, кокошником и весом нерожденного ребенка.

– У меня нет времени, – смягчилась Ольга, взглянув на Васю. – Прости, сестра, но я не могу. На закате начнется Масленица, и я должна присмотреть за своим хозяйством. Неделю ты будешь под присмотром Саши. В мужской части терема тебе приготовили комнату. Спи только там. Запирай дверь. Прячь волосы. Будь осторожна. Не смотри в глаза женщинам: я не хочу, чтобы умные узнали тебя, когда я возьму тебя в свой терем, как сестру. Мы поговорим, когда праздник закончится. Мы отошлем Василия Петровича домой как можно быстрее. А теперь иди.

Последний шнурок был завязан. Вася выглядела как московский князек. Она надвинула на брови шапку, отороченную мехом, кожаный капюшон скрывал волосы.