Девушка в башне

Деревню окутала призрачная тишина. Люди ушли к церкви, чтобы развести погребальный костер. Вася, скрываясь в тенях, пробралась через ограду и прижалась к стене дома Рады. Женщины не было видно: на земле остались следы крови ее мужа.

Вася сжала губы и проскользнула в избу. В дальнем углу завизжала свинья, и ее сердце чуть не остановилось.

– Тихо, – шикнула она.

Животное уставилось на нее своими глазами-бусинами.

Вася подошла к печи. Глупая затея, но других у нее не было. Она сжимала в руке корку замерзшего хлеба.

– Я тебя вижу, – тихо сказала она в холодное устье печи. – Я не из твоих людей, но я принесла тебе хлеб.

Ничего. В печи было тихо. Мертвая тишина окутала дом, чей хозяин был убит, а дети украдены.

Вася заскрипела зубами. Зачем домовому незнакомого дома выходить на ее зов? Наверное, она действительно вела себя глупо.

Но в глубине что-то зашевелилось, и маленькое волосатое существо, почерневшее от сажи, высунуло голову из печи. Пальцы-прутики прижимались к камням. Домовой заверещал:

– Уходи! Это мой дом.

Вася была рада этому домовому, особенно его виду: в отличие от туманного банника в той злополучной бане он был крепким. Она осторожно положила хлеб на камни перед печью.

– Теперь разоренный, – сказала она.

В глазах домового появились черные слезы, и он сел, подняв облако пепла.

– Я пытался предупредить их, – прошептал он. – Я кричал прошлой ночью: «Смерть, смерть!» Но они слышали только ветер.

– Я отправляюсь за дочерью Рады, – сообщила Вася. – Я хочу вернуть ее. Но я не знаю, где ее искать. На снегу не осталось следов. – Она повернулась к двери, прислушивалась к шагам снаружи. – Хозяин, – продолжила Вася. – Няня рассказывала мне, что если семья покидает дом, домовой пойдет за ней, если люди правильно попросят его. Та девочка не может попросить, но я сделаю это за нее. Вы знаете, куда ушел ребенок? Можете ли вы помочь найти ее?

Домовой молчал, посасывая тонкие пальцы.

«Надежды было мало», – подумала Вася.

– Возьми уголек, – тихо сказал домовой. Его голос смягчился, как последние тлеющие угли. – Возьми его и следуй за светом. Если ты вернешь мою Катю, мой род будет перед тобой в долгу.

Вася облегченно выдохнула, не веря в свой успех.

– Я сделаю все возможное.

Она протянула руку в варежке и достала из печи кусочек холодного почерневшего дерева.

– Света нет, – сказала она, с сомнением осмотрев его.

Домовой ничего не сказал. Когда Вася посмотрела на него, тот исчез в печи. Снова завизжала свинья. Вася услышала слабые голоса из другого конца деревни, хруст снега. Она бросилась к двери, спотыкаясь о кривые половицы. Уже смеркалось, и вечер был полон теней, в которых можно было скрыться.

На другом краю деревни рос погребальный костер: маяк в угасающем свете. Вместе с дымом поднимался вой – люди оплакивали своих близких.

– Да хранит вас Бог, – прошептала Вася. Она выскочила за дверь и побежала в лес к Соловью.

Уголек домового все еще оставался серым. Вася взобралась на Соловья и с сомнением осмотрела подарок.

– Мы попробуем поехать в разные стороны и посмотрим, что случится, – решила она.

Темнело. Соловей прижал уши, недовольный ее необдуманным решением, но пошел мимо деревни.

Вася не спускала глаз с холодного уголька в руке. Что это?

– Подожди, Соловей.

Жеребец остановился. Кусочек дерева в руке Васи слабо покраснел. Вася все поняла.

– Туда, – прошептала она.

Шаг. Еще один. Уголек светился все ярче, теплел. Вася радовалась своей толстой варежке.

– Продолжай идти прямо, – велела она.

Постепенно они ускорились, перешли с шага на рысь, а затем на галоп. Теперь Вася была уверена в направлении. Ночь была ясной, луна – почти полной, но стоял жуткий холод. Вася не думала об этом. Она дула на руки, обернула плащ вокруг лица и упорно шла на свет.

– Ты сможешь везти меня и троих детей? – спросила она.

Соловей с сомнением тряхнул гривой. «Если они не большие, – ответил он. – Но даже если смогу, что ты будешь делать? Разбойники поймут, куда мы ушли. Как ты остановишь погоню?»

– Не знаю, – призналась Вася. – Давай сначала найдем их.

Уголек горел все ярче, будто сопротивлялся тьме. Он начал прожигать варежку, и Вася уже хотела зачерпнуть снега, чтобы спасти руку, как вдруг Соловей резко остановился.

Между деревьев мерцал огонь.

Вася судорожно сглотнула, во рту у нее пересохло. Она бросила уголек и положила руку на шею жеребцу.

– Тише, – прошептала она, надеясь, что голос ее звучит храбрее, чем она ощущает себя на самом деле.

Уши жеребца вздрогнули.

Вася оставила Соловья в рощице. Она осторожно кралась и подползла как можно ближе к костру. Вокруг костра сидело двенадцать мужчин. Поначалу Вася решила, что у нее испортился слух. Но затем она поняла, что люди говорили на незнакомом ей языке: она слышала его впервые в жизни.

По центру сидели связанные пленники. На костре дымилась и источала сок украденная курица, а огромный бурдюк переходил из рук в руки. Мужчины были одеты в тяжелые стеганые кафтаны, на земле лежали покрытые шипами шлемы. Кожаные шапки, отороченные мехом, покрывали их головы. Начищенное оружие лежало под рукой.