Девушка из Золотого Рога

Джон тоже этого не знал. Он сидел у радиоприемника в баре двухэтажного автобуса. Сухой ветер бил по оконному стеклу. Смертельный песок кружил в пустынном воздухе, палящее солнце висело на желтом небе. Когда-то здесь, в песках большой пустыни, сражались воины Османской империи, но об этом лучше не думать, потому что камни были мертвыми и неподвижными, а показавшиеся вдали пальмы Гадамеса напоминали зеленый мох и тянули свои ветви к небу.

Автобус проехал мимо какой-то старой крепости и внезапно остановился. Из крепости вышел закутанный в платок человек с улыбающимися глазами. Он взял чемодан. Джон и Сэм Дут последовали за ним. Одноэтажное узкое красноватое здание с изящно изогнутыми нежными линиями стояло посередине площади, окруженной пальмами. Отель «Айн-уль-Фрас».

Джон вошел. Слуга отнес чемоданы в комнату. Джон остановился у портье.

– Господин Джон Ролланд? – спросил тот.

Джон удивленно кивнул.

– Вам телеграмма.

Он спрятал запечатанный листок в карман, вышел в маленький сад и только там прочел: «Я всего лишь женщина и не хочу править мужчинами. Азиадэ».

Джон сложил телеграмму. Земля дымилась под палящими лучами. Комната была такой же желтой, как песок в пустыне. Где-то была Вена, где-то была Азиадэ, но все это казалось сейчас нереальным, далеким и развеянным, словно песок по ветру.

Глава 22

Доктор Курц совершал обход своего санатория. В комнате для игр пышные румынки играли в бридж. В читальном зале писатель нервно перелистывал газету и жаловался на головную боль. На балконе целый отряд пожилых пациенток пылко обсуждал шизофрению и диабет.

Курц вышел в сад. На скамейках меланхолики вели дискуссию о самоубийстве. Он улыбнулся им любезно, понимающе и прописал растирание уксусом, а нервному литератору – современную диету. Женщинам, страдающим депрессией, он прописал общение с мужчинами. Тут у него за годы уже накопился большой положительный опыт. Женщины – все равно что несовершеннолетние дети, только гораздо легче поддающиеся лечению. Опытный невролог знал свое дело.

Завоевать можно любую женщину, но не каждая того стоит.

Доктор Курц завершил обход и направился в свой рабочий кабинет. Да, он уверен, что каждую женщину можно заполучить. Это чисто математическая задача, как уравнение с двумя неизвестными.

Курц сел за письменный стол и снял трубку телефона:

– Сестра, я занят научной работой, меня ни для кого нет.

Он закурил, закинув ногу на ногу. Его научная работа называлась «Азиадэ».

«Прекрасная женщина, – думал Курц, – соблазнительная женщина».

Он почувствовал приятное щекотание в кончиках пальцев. Инстинкт опытного невролога говорил ему, что брак Хасы переживает кризис. Сам Хаса, конечно, об этом и не догадывается, впрочем, как всегда. Курц же чуял кризис в семейных отношениях в самых незаметных проявлениях жизни.

В жестах Азиадэ, в ее тихой, подавленной улыбке, в дрожании ресниц – во всем Курц отмечал тайные признаки душевного конфликта.

Другой мужчина? Курц покачал головой. В окружении Азиадэ не было другого мужчины. «Женщина просто скучает, – удовлетворенно диагностировал Курц, – жизнь с Хасой достаточно скучна. Ей не хватает приключений, но сама она этого пока не знает».

Курц снял трубку телефона. Восемь раз он набирал разные номера, восемь раз улыбался невидимому собеседнику и восемь раз повторял:

– Дорогой друг, в субботу я собираю небольшую вечеринку. Ничего особенного. Будут Хаса, Закс, Матушек тоже. Конечно, милостивые дамы тоже приглашены. Да, в смокингах. Буду очень рад.

После восьмого звонка все разработки для научной работы были готовы. Доктор Курц был очень доволен.

В субботу в половине девятого вечера Азиадэ вступила в светлую прихожую в квартале мэрии – квартиру Курца. Хаса шагал возле нее. Жесткий воротник сжимал ему горло, а накрахмаленная сорочка топорщилась на груди. Азиадэ оглядывала полированную мебель и открытый шкаф с батареей бутылок.

Большая комната была ярко освещена. Слова витали в воздухе, как маленькие серые птицы. Голубой сигаретный дым окутывал лица и делал их загадочными.

– Коктейль, – предложил Курц, и Хаса взял бокал.

В широких креслах сидели накрашенные женщины с голыми плечами и блестящими глазами. Азиадэ посмотрела в зеркало. Она тоже была накрашена, и ее плечи тоже были выставлены напоказ. Внешне она ничем не отличалась от этих женщин, у которых было бесконечное число мужчин и которые пили коктейль.

Мужчины стояли с бокалами как статуи. Слова звучали нереально, призрачно и незнакомо.

В углу женщина со строгим профилем и перекошенным, словно от невыносимой боли, лицом вела странный разговор.

– Это было слишком, – говорила она. – Вы видели этот спектакль?

– Нет, – отвечал ей молодой человек, сделав при этом широкое движение рукой, – но вышла книга. Вы читали?

– Нет.

Азиадэ не поняла, общались ли эти двое между собой.